Алексей Золотухин - Агония небес. На исходе дней

Все посмотрели за статую – за ней действительно находилась еще одна дверь. Она была огромна: около двадцати метров в ширину и неизвестно, сколько в высоту – ее верх терялся во тьме сводов подземелья.

Мы попробовали открыть и ее, но безрезультатно – дверь даже с места не сдвинулась.

– М-да, эту мы, пожалуй, взорвем мно-о-о-го позже. Если вообще ее стоит взрывать, учитывая риск обрушить тут все к чертовой бабушке, – подытожил Шустрый. – Но зато я знаю имя статуи.

Внимательно рассмотрев подпись на основании, я разглядел там странный знак и надпись на неизвестном языке.

– Ты серьезно, Макс? Ты даже русский, и то плохо знаешь. А в иероглифах этих, хочешь сказать, разбираешься?

– Не, я не о надписи. А вот знак – символ Хеймдаля, какого-то там божества из мифов: не то греков, не то еще кого. Это типа надзиратель человечества и страж врат в Город Богов. В какой-то онлайн-игре мне встречался… Что, никто не играл?

Уловив на себе презрительные взгляды компании, Шустрик ухмыльнулся.

– Ну да, конечно. Вы никто не играете в компьютерные игры, можно подумать. Какие все взрослые-деловые…

– Город Богов, говоришь. Звучит заманчиво, – сказал я. – Но, если больше ничего интересного здесь нет, предлагаю все сфотографировать и возвращаться.

– Кое-что, кажется, есть, – сказал Кабан и показал в сторону подножия держащих свод колонн. – Вон, посмотрите, там, кажется, проход…

Там действительно была небольшая арка, которую было едва видно из-за колонны.

– А у тебя глаз-алмаз, – восхитился Максим. – При свете фонарей такой почти незаметный проем разглядеть.

Мы пошли к арке. Шествие возглавила Светлана, обрадовавшаяся тому, что ее перестали сравнивать с воинственной статуей.

Наше путешествие продолжилось по длинным и узким коридорам, ширина которых в среднем не превышала метра, а высота колебалась около двух. Идти пришлось гуськом. Стены были без отделки, просто вырубленные в какой-то пористой породе, похожей на туф. Хотя было совсем непонятно, откуда в этом районе материал вулканического происхождения.

Наконец мы вошли в небольшую комнату в конце коридора. Место, похоже, служило в свое время для исполнения каких-то ритуалов и сильно отличалось от тех грандиозных построек, которые мы встретили прежде. Видимо, этот проход был сделан другими людьми.

В центре комнаты мы обнаружили постамент с оттиском ладони в натуральную величину. Он не был вмонтирован в пол, скорее всего, его сюда принесли из основного зала.

– Не нравится мне это, – сказала Светлана, – похоже на ловушку. Давайте лучше уйдем отсюда.

– Да брось, тут голые стены, куда тут что прятать! – усмехнулся Кабан и вложил свою руку в каменную форму.

Он немного постоял, но ничего не произошло.

– Ерунда какая-то, – протянул Денис разочарованно. – Зачем строить такой ход и класть такую бестолковую штуку? Надеялся, хоть дверь какая откроется.

Максим тоже приложился ладонью.

– Ничего… Эх, мы хоть что-нибудь здесь найдем, что можно спереть? – воскликнул, не скрывая досады, Шустрый.

– Ладно, сваливаем отсюда, – прошепелявил я через повязку и, уже уходя, тоже приложился к оттиску.

После моего прикосновения оттиск засветился слабым синеватым сиянием, и четкий, идущий одновременно со всех сторон голос произнес: «Агара тура».

Все вздрогнули от неожиданности. Но свечение погасло, и голос умолк.

– Ну-ка, еще разок нажми, – попросил Денис.

– Хватит! – взвизгнула Светлана, заставив всех вздрогнуть еще раз.

Все посмотрели на девушку. Ее лицо искривила гримаса ужаса.

– Ну хорошо… – сказал я. – Не нервничай, Свет. Мы уже уходим. Пока вход замаскируем, а как придет время, вернемся, чтобы основательно разобраться во всем. У меня на днях встреча с серьезными людьми, есть очень денежная идея по Питеру. Как раз у нас, скорее всего, появятся средства на все необходимое оборудование… Город Богов… Светящиеся ладони… Статуи, похожие на…

– А я знаю, что значат эти слова, – неожиданно выдавил из себя Максим, – я их тоже много раз слышал в игре…

– Что? – хором спросили все присутствующие.

– Объект опознан…

Повисла многозначительная тишина.

– Похоже, кто-то тебя, Саша, знает, – как-то зловеще произнес Максим.

– Они придут за тобой, – решил сострить Кабан, но получилось не очень смешно, а как-то совсем страшно, по крайней мере для меня.

– Всё, пошли отсюда, – скомандовал я и поспешил убраться прочь.

Мы покинули таинственную нишу, но, когда вернулись к статуе, увидели, что каменные врата раскрыты.

Светлана была вне себя, такой испуганной я ее раньше не видел никогда. А мне иногда казалось, что она вообще ничего не боится. Похоже, она не ожидала увидеть ничего подобного в своей жизни, и ужас в ее глазах был куда больше, чем испытывали все остальные.

Мы вошли внутрь.

Максим был сегодня на коне. Редкий случай, когда он не просто изображал, что что-то знает, а действительно говорил тоном человека, который знал намного больше других.

– Я смотрю, тут целый город, и он выдолблен в мягком туфе, как и у каппадокских фригийских племен, а может, кеттов, историки с этим не определились.

– Что? – удивился Денис познаниям Шустрого. – Это что, тоже в игре было?

– Нет, мой милый лысеющий друг. Просто мы с Призраком заканчивали в свое время факультет естествознания, а все это рассказывали на уроках географии, когда мы проходили Турцию. Саша, конечно, этого не помнит, потому что тяга к знаниям у него была тогда совсем слабой, он на занятиях лишь сокурсниц зарисовывал.

– О да, – сорвался я. – А ты прямо за знаниями гнался, всех страшных девчонок перецеловал да по рынкам всякой фигней приторговывал.

– Ну конечно. Если девушка не гремит костями от анорексии, значит, она страшная. На вкус и цвет, знаешь ли…

– Хватит, – вмешалась Светлана. – Мне ваши истории с сокурсницами не интересны, давайте лучше уйдем отсюда, мне здесь не по себе.

– Согласен, – сказал Кабан, – их детские слюни никого не волнуют, но вот про город прошу продолжить… Скажу честно, Макс, ты меня заинтриговал…

– Ладно, короче, туф – вулканическая порода, мягкая, в ней удобно что-то выдалбливать. Она идеальна в обработке и твердеет под воздействием воздуха…

– Ты это серьезно? – спросил я, осматриваясь.

Мне открылся вид пещеры, простиравшейся на десятки километров. Здания из непонятного ржаво-матового материала тянулись к невидимому во тьме куполу. Это был явно никакой не туф. Сооружения имели четкие грани, отличались изобилием декоративных украшений и формами, вызывавшими ассоциации с постмодернизмом.

Мы двинулись вперед по главной улице.

Статуи исполинов, безжизненные фонтаны, стволы истлевших изнутри, но еще возвышающихся деревьев странных неземных форм. Все было представлено в таком огромном количестве, что невольно возникала мысль о создателях всего этого великолепия, которые явно не страдали от ограниченности времени или ресурсов. Более того, четкость линий, аккуратность стыков плит, сложность орнаментов и изгибов говорили о высоком уровне технологий и мастерстве зодчих.