Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 3

Подозрительный тип. Как почему-то сразу посчитал Ромул, просто приставленный «бдить», чтоб экспедиция не утаила, если чего полезного для Армии или Флота найдёт. Возможно, у него есть и «независимые» средства связи, помимо штатного передатчика экспедиции – для отправки регулярных «докладов» начальству.

Не столько «охранник», сколько стукач, словом.

Однако возразить что-либо против включения капрала в состав экспедиции Ромулу не удалось – «у начальников головы большие, вот им и виднее, что и как нужно делать!»

Ладно – раз так, пусть «босс по безопасности» хотя бы пользу приносит.

Капрал отправился налегке (если не считать пистолета в кобуре, и универсальной винтовки в руках) «осматривать территорию», остальные дружно стали помогать Колину и Пьеру устанавливать самонадувающиеся палатки, и закреплять их тросами, чтоб не сдул слегка ослабленный окружающими строениями неугомонный ветер, сейчас, з а полдень, и так немного поутихший.

Когда установили палатку-столовую (она же – зал для общих собраний), Ромул лично внёс дополнения в «меблировку»: повесил на стену полученную с беспилотника огромную картограмму с планом Города. Раскрашенную и надписанную лично им.

Красным был обозначен огромный центральный монолит, больше известный, как «дворец султана», жёлтым – прилегающий, и окружающий «дворец» квартал «знати». Зелёным – окраины. Малоперспективные с точки зрения интересных и важных находок.

Чёткими чёрными треугольничками выделялись намеченные к бурению «Скв. № 1», «Скв. № 2, 3,» и так далее, и остальные предположительные места работы.

Затем всё нехитрое экспедиционное имущество занесли внутрь самой большой палатки, предназначенной для складирования оборудования и находок. Буде они случатся.

Через два часа всё было готово, и наступившие сумерки принесли, наконец, желанную если не прохладу, то хотя бы жару поменьше, и ветер стих настолько, что почти не нужно было поминутно сплёвывать, и утирать губы от песка.

На ужин оказались консервы. (Ещё бы – в любые негерметично запечатанные банки и коробки с пищей тут же набился бы неугомонный песок!) В саморазогревающихся банках. Из, разумеется, армейских резервов.

Ромул консервы не любил, но деваться некуда: за отпущенную их группе неделю нужно проделать чертовски большой объём работы, и времени на приготовление пищи попросту нет. Как и повара в штате. (Поскольку у их Университета как всегда «очень ограниченные фонды».)

Ели все за одним большим складным столом из алюмоциркона. Что и говорить: материал прочный и лёгкий. Из него же сделаны и табуретки, и складные лестницы, и штативы большинства приборов и агрегатов. Даже рама бурового станка.

Во время еды люди молчали. Устали. Ромул воспользовался этим, чтобы ещё раз всех незаметно рассмотреть.

У дока Шрайвера, похоже, аллергия: вся кожа лица, находившаяся под тубусом, покраснела, и уже намазана мазью Супродина. (Вот уж гений: его состав работает на любой планете! И – против любых аллергетиков!) Заметно, как док только титаническими усилиями останавливает автоматически вскидывающуюся руку на полпути, чтобы не расчёсывать явно саднящую красноту. Но если в ком Ромул и уверен – так это в Шрайвере. Ветеран двух экспедиций, на Меотиду и Бьянку, автор монументальной прикладной работы «Архитектоника иерархии раннефеодальных сообществ не-гуманоидных цивилизаций». Основанной исключительно на доказанных фактах.

Поскольку непроверенных и презренных домыслов-гипотез док не выносит на дух.

Далее сидит Михаил (Микки, как он предпочитает, чтобы его называли) Стоянов. Как обычно воткнувший себе в ухо наушник от плейера – предпочитает старинный рок и хард. Взгляд, углублённый в себя. Но работник, как утверждали коллеги, добросовестный: исполняет порученное дело «От сих – до сих!» Похоже, хоть Ромул в команде с ним в первый раз, особых проблем ассистент не доставит: работой интересуется лишь в той мере, в какой это входит в его обязанности. Ромул дёрнул щекой: ясно, что с таким подходом до должности доцента меломану-пофигисту не дослужиться никогда.

Колин и Пьер… Хм-м…

С ними-то как раз Ромулу уже приходилось работать. Поэтому, собственно, он и попросил Руководство кафедры включить именно их. А что: добросовестные и иногда даже излишне инициативные ребята. С юмором. Уверенно идущие к своей цели: прослушать все необходимые спецкурсы, набрать фактического материала, защитить диссертацию. И остаться на кафедре до пенсии… Кстати, преподаватели уходят на неё на пять лет раньше остальных высококвалифицированных работников категории «Ц». В силу всё той же «вредной» специфики: работы со студентами!

Сейчас, когда все закончили еду, и, вздыхая, неуверенно переглядывались, не зная, то ли – пойти спать, то ли – посидеть ещё всем вместе, и если сидеть – о чём беседовать, и не лучше ли заняться делом, чем кряхтеть и переглядываться, удивил Ромула как раз капрал Маслов, до этого молча, и, словно по Уставу, «осуществлявший приём пищи», сидя на ближайшем к выходу табурете.

Вопрос не от инициативных и дотошных лаборантов, а от военного, доевшего раньше всех, и теперь вяло ковырявшего в зубах (Интересно: что там могло застрять из размолотых в безвкусную мелкую труху концентратов под названием «курица с грибами»?) неизменной зубочисткой из натурального дерева:

– Скажите, док… А правда, будто аборигены считают, что Город построили инопланетяне?

Доктор Шрайвер, к которому обращался Маслов, оказался, похоже, тоже слегка шокирован вопросом обычно мало интересующегося «всей этой ерундой», «специалиста по безопасности». Даже что-то помычал, и почесал в кустистых бровях, прежде чем ответить:

– Н-ну… В-общем-то – правда. – однако поторопился и уточнить, – Хотя, разумеется, не у всех местных народностей и племён есть такие легенды!

– А можете… рассказать?

На этот раз доктор молчал куда дольше. Затем хмыкнул:

– А почему бы и нет? Заодно и сам получше вспомню. Азы, так сказать… Доктор Болтон! – взгляд на Ромула, который как раз откинулся чуть назад, – Пожалуйста, поправьте, если я чего напутаю… Лучше всего я помню только версию народности Нинту.

Ромул, снова чуть нагнувшийся к столу, вежливо кивнул.

– Ну так вот. Начну, если присутствующие не возражают, – присутствующие не возражали, а лаборанты так даже истово закивали, похоже, стараясь угодить: здесь – зам. Начальника экспедиции, а дома – тоже зам. Но – декана! – с самого момента сотворения здешнего «Мироздания».

В начале ничего не было.

Внезапно во тьме бездны Коррало возникла искра. Но некому было раздуть эту искру, и она чуть было не угасла, пока праматерь Юора не решила помочь. Дунула она на искру, да так, что та стала в тысячу раз горячее и ярче! Вот так и возникло местное Солнце – Губоно-Сиу. (Кстати, точного смысла названия никто не перевёл до сих пор. А примерное – «Вбирающее молитвы». Истолковать толком не смогли пока даже шутники у нас на кафедре. Хм.)