Игорь Джавадов - Мишень для левши (сборник)

– Их уже нет, – ответил Гарун и посмотрел стакан на свет.

– Как нет? – растерялся Лемех.

– Просто нету, – пояснил аспирант. – Пуанкаре умер в 1912-м, Эйнштейна не стало в 1955-м. Предлагаю почтить их светлую память бокалом этого благородного вина! – он поднял стакан и медленно выпил рубиновую влагу.

– Значит, все кончено, – Лемех со стуком поставил стакан. – Диспут умер, не успев начаться.

– Все еще только начинается, – возразил Гарун, рассеянно поглядывая на одинокое облачко, возникшее на горизонте. – Вы поезжайте в Цюрих и спросите.

– Куда поезжайте? – растерялся профессор.

– Вы поезжайте в Цюрих, – повторил Гарун, вставая из-за стола, – и спросите, какая геометрия имеет место быть: Римана или Евклида. Вам любой швейцарец скажет, что прямая тропинка всегда прямая, будь ее длина равна десять или десять тысяч шагов.

– Не любой, – возразил Лемех. – Элберта, к примеру, не беспокоило, что линия Римана расходится с прямой Евклида уже на первом шаге.

– Вы абсолютно правы, – согласился Гарун, нервно поглядывая на облако, закрывшее уже полнеба. – Так примите же решение, по какой линии вам следовать дальше. Лично я рекомендую прямые дороги. Прошу подписать счет, – он протянул Лемеху вечное перо. – Извините, профессор, мне пора. – Гарун щелкнул зажигалкой и поджег бумагу с подписью Лемеха. Затем схватил поднос и скрылся в павильоне.

– Гарун, ты что имел в виду? – крикнул вдогонку Лемех.

В небе грянул гром. Из облака высунулся черный смерч, который гигантским молотом ударил по крыше павильона и вдавил его в траву, как картонную коробку. Воздушная волна смела Лемеха со стула и отбросила в сторону. Он упал на землю и потерял сознание.

– Первый блок продержался шестьдесят микросекунд, – Хэвисайд вернул стрелку таймера на цифру 12. – Неплохо, это неплохо. Сейчас должен выбежать ирейзер. Где же он? Даю увеличение. Ага, вот и клоп!

Красная точка, прилипшая к серебряной нити, превратилась в жука размером с божью коровку. Быстро перебирая лапками, жук добрался до кристалла и вцепился в него острыми ногочелюстями. За считанные микросекунды ирейзер проделал в гладкой поверхности кубика отверстие и забрался внутрь. Вскоре он вылез на противоположную грань и ухватился лапками за боковую нить, протянутую к соседнему кубу. Поврежденный кристалл ярко вспыхнул. Нить распалась, ее концы свернулись в кольца и разошлись в стороны. Клоп-стирашка повис на обрывке нити, беспомощно шевеля лапками. Второй куб запульсировал зеленым светом.

– Запускается блок номер два, – объявил Эгль. – Даю отсчет! – Он прижал пальцем цифру 11 на циферблате и щелкнул по стрелке таймера. Второй куб выбросил оранжевую точку, которая скользнула по радиусу и вошла в октаэдр.

– Лично мне нравятся прямые дороги, – весело прокричал Лемеху темнокожий таксист. – Прямая, как известно, есть кратчайшее расстояние между двумя населенными пунктами. Разрешите представиться, Кирога, – он протянул через спинку сиденья смуглую руку с длинными пальцами музыканта. Желтое такси вылетело на широкую автомагистраль и повернуло направо.

– Дороги – они как люди, – продолжил словоохотливый водитель. – Появляются из ниоткуда и уходят в никуда. Одни пересекаются между собой, а другие тянутся на долгие километры рядом, как параллельные прямые. Но потом все равно расходятся. Возил я как-то одного ученого, так тот доказывал, что параллельных линий вообще не бывает. Мол, рано или поздно они все равно пересекутся. Показывал на глобусе, что все меридианы сходятся на полюсах. А ведь кратчайшее расстояние на глобусе есть часть меридиана. Если верить, что прямые линии – это меридианы, то выходит, что параллельных линий не бывает. Умнейший человек! Фамилия его была Риман – то ли немец, то ли швейцарец. А вот еще раньше подвозил я как-то другого ученого. Ехал он из Казани в Москву с научным докладом. Так вот, этот ученый говорил, что через одну точку можно провести две разные прямые так, что они будут параллельны третьей прямой. Чудеса и только! Фамилия его была Лобачевский. Русский, как и вы. Это был просто гений. А правда, что ваш поэт Кольцов был расистом?

– С чего вы взяли? – возмутился Лемех.

– А почему он писал только белые стихи?

Профессор не успел ответить. Впереди показался мост, перегороженный полосатым шлагбаумом с будкой. Из будки торчала голова солдата в каске с рожками. Возле шлагбаума стоял затянутый в черный мундир офицер с автоматом на плече. Увидев приближающийся автомобиль, он указал на обочину дороги. Сбросив скорость, Кирога остановил такси в нескольких сантиметрах от носков офицерских сапог, блестевших черным лаком.

– Гутен таг, – офицер притронулся двумя пальцами к козырьку фуражки с высокой тульей. – Ихь бин майор Клейн. Ми есть искать белорусский партизан Минковский. Ви не видеть партизанен на дорога?

– Ми не видеть партизанен, – замотал головой Кирога.

– Отшень жаль, – огорчился майор. – Если ви увидеть Минковский, надо сообщать о них в немецкий штаб на село Алексоти.

– Яволь! – выпрямился Кирога. – Он есть преступник?

– Йа, йа, – закивал немец. – Он есть самый болшой преступник. Он нарушаль германский пространство.

– Он есть летчик? – спросил Кирога. – Нарушал границу?

– Найн летчик! – рассердился Клейн. – Он есть физик из Цюрих. Я есть физик из Берлин. Ми создавать новый пространство для великий Дойчлянд. Истинный пространство есть арийский пространство. Дас ист Риман пространство, который есть замкнутый, ограниченный. Кто иметь риман-пространство, тот иметь власть над тем, кто не иметь риман-пространство. Власть есть порядок. Преступник Минковский создаваль свой пространство, который есть незамкнутый, бесконечный. Все иметь пространство, но никто не иметь власть. Это не есть немецкий порядок. Ми будем организовать беспощадный кампф со всеми, кто нарушаль новый порядок. Ви понимать майн кампф?

– Натюрлих! – подтвердил Кирога. – Порядок и правила дорожного движения превыше всего. Я могу ехать дальше?

– Битте, – Клейн махнул рукой, приказывая поднять шлагбаум.

Автомобиль медленно проехал мимо контрольного пункта. После моста Кирога прибавил газу и дальше помчался на полной скорости. За поворотом он увидел лежавшее поперек дороги толстое бревно, которое нельзя было объехать. Затормозив перед препятствием, Кирога выскочил из такси и полез в багажник. Не успел он достать инструменты, как автомобиль окружили выскочившие из кустов вооруженные люди, которых возглавлял высокий седой человек с огромными кавалерийскими усами. Приготовив пистолет, усач открыл дверцу и заглянул в салон.

– Не бойтесь, Лемех! – сказал седой. – Я – Минковский.