Сергей Галихин - Эра Водолея (главы из романа)

— Слышишь? — прошептал Костя. — Что это?

— Камера безопасности, — также шепотом ответила Наташа и коснулась губами его прикрытых век.

— Что? — чуть ли не крикнул Костя.

— Видеокамера наблюдения, — улыбнулась Наташа. — Для защиты от нападения на жилище.

— А может, потому, что каждый имеет право знать все про всех? — громко спросил Костя.

— И это тоже. Только чтобы получить запись из частного жилища, нужен специальный допуск. А его без уголовного дела никому не дают. И звука у записи нет.

— Цивилизация извращенцев! Как же вы по нужде ходите? Как можно мыться, зная, что на тебя кто-то смотрит да еще и записывает все на видео?!

— В ванной и туалете нет камер, — сказала Наташа и осторожно поцеловала нижнюю губу возлюбленного.

Головокружение вернулось к Косте. Он ответил на поцелуй. Наличие камеры на мгновение стало не таким уж и важным.

— Тогда пошли в ванную, — пробормотал Костя, на секунду оторвавшись от губ возлюбленной.

— Зачем? — удивилась Наташа.

— Потрешь мне спинку.

Зубков проснулся рано. Он открыл глаза и повернул голову налево. Наташа еще спала, положив голову на его левую руку. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Костя чуть приподнял голову и посмотрел на будильник. Было без пятнадцати шесть. Спать больше не хотелось. Зубков осторожно освободил руку и встал с кровати. Наташа спала, тихо посапывая, как ребенок. Костя улыбнулся этому и, надев штаны, вышел на балкон. Утро было прохладным и свежим, небо — безоблачным и голубым. Костя вернулся в комнату и осторожно закрыл балконную дверь. Он поправил одеяло, сползшее с плеча Наташи, и пошел в ванную чистить зубы.

Через десять минут на плите стояла турочка с кофе. Его ароматный парок дразнил аппетит. Костя зашел на кухню с красной конторской папкой в руках, положил ее на стол, открыл холодильник и достал из него кусочек голландского сыра. Сделав себе два бутерброда, он налил минуту назад сваренный кофе и, удобно пристроившись на табурете, развязал у папки тесемочки. Вчера после работы он заехал на свою квартиру и забрал папку, чтобы сделать в ней новые записи.

В красной папке Зубков хранил листы бумаги, которые с большой натяжкой можно было назвать дневником. Скорее это были путевые заметки. Костя не мог сказать, зачем он однажды начал делать эти записи. Наверное, в какой-то момент ему захотелось зафиксировать те мысли, что мучили его первые недели.

Зафиксировать для того, чтобы позже к ним вернуться.

Вчера Костя почувствовал сильное желание перечитать свои записи. Так, за чтением этих заметок, кофе и бутербродами с сыром, прошли первые два часа.

Без двух минут восемь Костя допил вторую чашку кофе и включил маленький телевизор, стоявший на кухне на холодильнике. Экран вспыхнул, по циферблату ползла секундная стрелка. Пошла заставка программы новостей.

Грянул знакомый с детства гимн с незнакомыми словами, за ним появилась милашка телеведущая.

«Доброе утро, дамы и господа, — со сдержанной улыбкой сказала ведущая. Передаем экстренное сообщение!»

Костя оторвался от заметок и насторожился. Картинка скакнула, ведущая исчезла, и появилось изображение четырех мужчин, сидевших за столом, накрытым зеленой материей. Лицо одного из них Зубкову показалось знакомым. Только сейчас он заметил таблички с фамилиями собравшихся за столом. Ну конечно же, это был Штырев.

«Доброе утро, дамы и господа, — сказал Штырев. — И оно на самом деле доброе. Сегодня в шесть часов утра президент подал в отставку. Режим ставленников Лебедева пал. — Костя не мог поверить в только что услышанное, но чувствовал, что это случилось на самом деле. — На время переходного периода, до новых демократических выборов, власть переходит к Комитету национального спасения. Всем государственным чиновникам и служащим предлагается продолжать исполнение своих служебных обязанностей вплоть до особого распоряжения. Любые беспорядки будут пресечены и в случае необходимости милиции и внутренним войскам будет отдан приказ о наведении порядка более жесткими способами».

Камера немного отъехала назад и сделала наезд на Мукина.

«Доброе утро, страна, — воодушевленно сказал Мукин. — Сегодня мы все проснулись в новом, светлом государстве. Государстве, в котором больше не будет лжи, тотальных слежек, доносов, репрессий инакомыслящих. Отныне в психиатрических клиниках будут лечиться только больные люди, а не треть населения страны. В командировки будут ездить только по служебным делам, а не по приговору особой комиссии. Отныне свобода слова будет основываться на праве каждого говорить то, что он хочет, а не то, что разрешает Служба государственной безопасности».

На кухню вошла Наташа и, встав у Кости за спиной, положила руки ему на плечи.

— Доброе утро, — сказала она сонным голосом.

Костя поднял глаза и посмотрел на нее снизу вверх.

— Привет, — сказал он без эмоций.

— Что передают?

— Наши в городе.

— Что? — не поняла спросонок Наташа.

— Президент подал в отставку. Власть перешла к Комитету национального спасения.

Наташа медленно села на табурет.

— Спокойствие. Только спокойствие, — сказал Костя с улыбкой. — Ничего страшного не произошло. По крайней мере пока. В стране всего-навсего переворот.

В дверь длинно позвонили. Наташа и Костя перевели на нее взгляд, потом посмотрели друг на друга.

— За тобой или за мной? — спросил Костя, подняв брови и перестав улыбаться.

Наташа сидела белая, как снег. Ее прелестный ротик чуть приоткрылся, а в глазах читался испуг. Повторного звонка не последовало. Костя встал с табурета и пошел открывать дверь. Наташа хотела остановить его, сказать, чтобы он не открывал, но не смогла этого сделать. Казалось, силы покинули ее.

И что будет лучше, она тоже не знала. От двери Костя подмигнул ей и щелкнул замком. Он чувствовал легкий мандраж в коленях, но не открывать было глупо.

Если это новая власть, то при необходимости она просто высадит дверь.

На пороге в халате и шлепанцах стоял дядя Юра. На его лице, от правого уха до левого, растянулась улыбка. В руках он держал бутылку шампанского.

— Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало! — радостно и с выражением сообщил дядя Юра и вдруг, посерьезнев, добавил: — А чем это у вас пахнет?

Он заглянул Косте за спину, очевидно, пытаясь разглядеть, что у него со штанами. Костя отошел в сторону, пропуская в квартиру раннего гостя, и закрыл за ним дверь.

— Здравствуй, мой цветочек, — улыбнулся Наташе дядя Юра и поцеловал ее в щечку.

— Здравствуй, — испуганно ответила Наташа. — Это ты…

— Бутылка шампанского, — объявил дядя Юра, подняв руку с бутылкой вверх.