Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Карпена был здоровенный детина лет двадцати пяти, невысокого роста, но широкий в плечах, с большой головой и жесткими курчавыми черными волосами» Грубыми чертами лица он походил на бульдога, такое выражение как у человека, так и у собаки равно не вызывает доверия.

Его не любили за нелюдимость, за злобный, мстительный и завистливый нрав. Никто как следует не знал, почему он покинул родину. Дурной славе его немало способствовали частые ссоры с другими рабочими на промыслах. Задев кого-нибудь, он тут же переходил к угрозам, и дело обычно кончалось дракой. Вообще от него старались держаться подальше.

Сам Карпена, напротив, был о себе очень высокого мнения, вот почему он стремился, - с какой целью, будет видно далее, - сблизиться с Феррато. Однако рыбак с самого начала отнесся к нему с неприязнью. Почему - мы узнаем из последующего разговора, в котором испанец обнаружит свои намерения.

Карпена хотел было пройти прямо в комнату, но рыбак остановил его вопросом:

- Что вам здесь нужно?

- Да вот, шел мимо, вижу в окне свет, - дай, думаю, зайду.

- Зачем?

- Да просто в гости.

- А мне не нравится, когда вы приходите ко мне в гости, и вы сами это знаете!

- Знаю, но сегодня, я думаю, вы заговорите по-другому.

Андреа не понял и не мог угадать, что значили эти загадочные слова; и все же он невольно вздрогнул, и это не ускользнуло от Карпены.

Испанец вошел и плотно притворил дверь.

- Нам надо поговорить.

- Не о чем нам разговаривать!

- Нам надо поговорить, - повторил испанец, понижая голос, - поговорить с глазу на глаз.

- Ну ладно, пройдите сюда, - и рыбак, у которого в этот день были особые причины пускать к себе всех и каждого, провел его в соседнюю комнату.

Это была спальня рыбака. Лишь тонкая перегородка отделяла ее от той комнаты, где притаились беглецы. Окна спальни выходили на улицу, окна второй комнаты - на огород.

- Ну, в чем дело? - спросил рыбак.

- Сосед, я еще раз прошу вас, будьте мне другом.

- Зачем вам моя дружба?

- Вы же знаете: из-за вашей дочери.

- Хватит об этом!

- Выслушайте меня. Я давно люблю Марию и хочу жениться на ней.

Вот чего добивался Карпена. Он уже несколько месяцев надоедал Марии своими ухаживаниями. Разумеется, его побуждала не столько любовь, сколько корысть. По сравнению с другими рыбаками Феррато жил в достатке, испанцу же, у которого не было ни гроша за душой, он казался богачом. Вполне понятно, что Карпена задумал стать его зятем. Но также понятно, что Андреа и слышать не хотел об этом: испанец ему очень не нравился.

- Карпена, - ответил Феррато холодно, - вы уже говорили с моей дочерью. И она сказала вам - нет! Вы говорили и со мной, я тоже сказал вам - нет! Сейчас, когда вы опять заговорили об этом, в последний раз говорю вам - нет и нет!

Лицо испанца исказилось от бешенства; он оскалил зубы и с ненавистью взглянул на рыбака. Но в комнате было темно, и Андреа не мог видеть этой злобной гримасы.

- Это ваше последнее слово?

- Да, если вы не придете опять. Если же вы снова заведете этот разговор, то получите тот же ответ.

- Я приду опять, потому что я уверен - Мария сама пошлет меня к вам.

- Кто? Мария? Будто вы не знаете, как она к вам относится!

- А что, если ее чувства изменятся после того, как я с ней поговорю?

- Вы?! Поговорите с ней?

- Да, Феррато, мне надо ей кое-что сказать.

- Когда же?

- Сейчас! Сию же минуту! Слышите? Мне необходимо с ней поговорить!

- Вам не о чем разговаривать с ней! Я отказываю вам от ее имени!

- Ах, вот как! - крикнул Карпена. - Вы еще пожалеете об этом!

- Ты мне угрожаешь?

- Да! Берегись, я тебе отомщу!

- Ну, что же, мсти, если можешь и если посмеешь! Я не боюсь твоих угроз, ты сам знаешь. А сейчас убирайся! Не то я вышвырну тебя вон! - крикнул Андреа, выйдя из себя.

На испанца страшно было смотреть. Глаза его налились кровью. Казалось, еще мгновенье, и он бросится на Андреа. Но он сдержал себя и, с силой толкнув дверь, выбежал в большую комнату, а оттуда на улицу, не сказав больше ни слова.

Дверь соседней комнаты тотчас отворилась, и на пороге показался граф Шандор, не пропустивший ни звука из этого разговора. Он быстро подошел к Андреа.

- Это он донес на нас жандармам, - шепотом сказал граф. - Он нас знает. Он видел, как мы высадились на берег Лемского канала, и, должно быть, следил за нами до самого Ровиня. Повидимому, он пронюхал, что вы спрятали нас у себя. Нам нужно немедленно бежать, иначе мы пропали, и вы с нами!

Андреа промолчал. Ему нечего было ответить графу. Его корсиканская кровь кипела. В эту минуту он забыл даже о беглецах, ради которых шел на такой риск. Перед его глазами стоял только Карпена.

- Мерзавец! Мерзавец! - пробормотал он сквозь зубы. - Он знает все, мы в его руках. Как я не догадался об этом!

Шандор и Батори с тревогой смотрели на рыбака. Что он скажет? Что он решит? Нельзя терять времени на размышления. Быть может, сейчас испанец уже донес о них полиции.

- Вот что, граф, - сказал наконец Феррато, - жандармы нагрянут ко мне с минуты на минуту. Да, конечно, негодяй знал или предполагал, что вы скрываетесь у меня. Он приходил сюда заключить сделку! Он хотел получить мою дочь в уплату за молчание. И теперь он погубит вас, чтобы мне отомстить! Если придет полиция, вам некуда спрятаться, вас сейчас же схватят. Надо немедля бежать!

- Вы правы, Феррато, - сказал граф, - но прежде, чем мы расстанемся, позвольте мне поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали и хотели сделать.

- Что я хотел, то я и сделаю, - решительно сказал Андреа.

- Мы не можем принять вашей помощи, - возразил Батори.

- Да, мы отказываемся, - поддержал его граф. - Вы и без того слишком многим рискуете. Если нас найдут здесь, вас ждет каторга! Мы не хотим, чтобы горе и разорение постигло вашу семью. Бежим, Иштван, но бежим одни.

Андреа движением руки остановил их.

- Куда вы пойдете? По всей стране бродят патрули. Полиция и жандармы день и ночь рыщут кругом. На побережье вам не найти безопасного места, чтобы отплыть. К границе вам не пробраться, на всех тропинках дозоры. Без меня вы погибнете!

- Послушайте моего отца, - сказала Мария, - идите за ним. Что бы ни случилось, он выполнит свой долг.

- Правильно, дочка, - ответил Феррато, - ты верно сказала, это мой долг. Луиджи уже ждет нас у ялика. Ночь очень темная. Они и спохватиться не успеют, как мы уже будем в море. Обними меня, Мария, прощай! Скорее за мной!

Но Шандор и Батори не сдавались. Они не могли принять такую жертву. Надо бежать, немедленно бежать, чтобы не подвергать опасности рыбака. Но бежать одним, без Феррато.

- Идем! - крикнул граф Иштвану Батори. - Мы должны сами отвечать за себя!