Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Поэтому капитан около половины десятого принял решение лечь в дрейф, держась малым ходом. Он не совсем остановил машину, а свел ее работу к нескольким оборотам в минуту, чтобы судно только слушалось руля и не становилось бортом к волнам. В таком положении «Феррато» отчаянно качало, зато они не рисковали, что их выбросит на берег.

Так продолжалось три часа - приблизительно до полуночи, когда обстановка еще ухудшилась.

Как это часто бывает во время грозы, борьба противоположных ветров вдруг прекратилась. Ветер снова принял то же направление, что и днем, но значительно покрепчал. Несколько часов он боролся с противником, но выдержал схватку, и теперь уже ничто не сдерживало его бешеных порывов; небо понемногу светлело.

- Огонь впереди, с правого борта! - крикнул вахтенный матрос, стоявший на баке возле бугшприта.

- Лево на борт! - тут же скомандовал капитан Кестрик, намереваясь удалиться от берега.

Он тоже заметил свет. Огонек говорил о том, что это маяк Гоцо. Надо было спешно повернуть назад, ибо ветер достиг большой силы. «Феррато» находился в каких-нибудь двух милях от мыса, над которым внезапно показался маяк.

Механику было приказано усилить давление паров, но внезапно машина стала работать с перебоями, а потом и вовсе замерла.

Доктор, Петер Батори и матросы бросились на палубу, опасаясь серьезного повреждения.

И действительно, случилась беда. Перестал действовать клапан воздушного насоса, конденсатор стал работать плохо; винт сделал несколько оборотов со зловещим шумом, напоминавшим взрывы, потом совсем остановился.

Повреждение было непоправимо, по крайней мере в данных условиях. Надо было разобрать насос, что потребовало бы нескольких часов. А между тем через несколько минут буря могла выбросить судно на берег.

- Ставить фок! Поднять кливер! Ставить бизань! - скомандовал капитан Кестрик, в распоряжении которого остались только паруса; матросы поспешно и дружно исполнили его приказ. Само собою разумеется, им помогали и на диво ловкий Пескад и сказочный силач Матифу, который, кажется, мог бы порвать любые тросы.

Но положение «Феррато» было тем не менее крайне опасным. Будучи паровым судном с удлиненным узким корпусом, при незначительной осадке, имея в общем недостаточную парусность, оно не было приспособлено для лавирования при встречном ветре. Если во время шторма идти в крутой бейдевинд, то судно могло даже опрокинуться.

Это и угрожало «Феррато». Он вообще плохо шел под парусами и не мог идти на запад против ветра. Судно мало-помалу относило к прибрежным скалам, и, казалось, остается только выбрать наименее опасное место, потому что его все равно выбросит на берег. К несчастью, ночь была до того темная, что капитану Кестрику не удавалось рассмотреть очертания берегов. Он знал, что остров Гоцо отделен от Мальты двумя проливами, а между ними лежит островок Комино. Но как отыскать в такую тьму вход в проливы, как войти в них при таком волнении, как добраться до восточного берега и укрыться в порте Ла-Валлетта? Только опытный лоцман, только местный рыбак мог бы отважиться на столь опасный маневр. Но в непроглядном мраке, в тумане, под проливным дождем какой же рыбак придет на помощь гибнущему судну?

«Феррато» давал тревожные гудки; порывистый ветер подхватывал и уносил его призывы; три раза палили из пушки.

Вдруг со стороны суши во мгле появилась какая-то черная точка. По направлению к «Феррато» шел баркас с зарифленным парусам. Повидимому, то был рыбачий баркас, которому пришлось укрыться от шторма в бухте Мелльеха. Рыбак, укрывшийся среди скал, нашедший приют в прелестном гроте Калипсо, который можно сравнить с Фингаловой пещерой на Гебридских островах, услышал тревожные гудки и выстрелы.

Тотчас же, не думая об опасности, он бросился на помощь.

Баркас постепенно приближался. На борту «Феррато» приготовили трос, чтобы бросить его, как только баркас подойдет. Минуты казались вечностью. До скал оставалось каких-нибудь полкабельтова.

Но вот трос брошен; однако огромный вал подхватил баркас и с силой ударил его о борт «Феррато». Баркас разнесло в щепки, и находившийся на нем рыбак неминуемо бы погиб, если бы его не подхватил Матифу. Силач взял его на руки и, словно ребенка, опустил на палубу.

Тогда, не говоря ни слова - до разговоров ли тут? - рыбак бросился на капитанский мостик и в тот миг, когда судно, обращенное носом к берегу, должно было наскочить на утес, круто повернул штурвал и направил судно в узкое устье пролива Норт Комино; корабль, гонимый попутным ветром, прошел пролив меньше чем за двадцати минут. Теперь он находился к востоку от Мальты, где море было гораздо спокойнее. Судно дрейфовало вдоль берега на расстоянии около полумили. Часам к четырем, когда начало светать, «Феррато» вошел в порт Ла-Валлетта и бросил якорь у пристани Сенглеа, близ входа в военную гавань.

Тут доктор поднялся на мостик.

- Вы спасли нас, друг мой! - сказал он молодому моряку.

- Я только исполнил свой долг.

- Вы лоцман?

- Нет, я простой рыбак.

- А как вас зовут?

- Луиджи Феррато!

Итак, это был сын рыбака из Ровиня! По счастливой случайности не кто иной, как Луиджи Феррато, благодаря своей ловкости и мужеству спас от неминуемой гибели судно, его пассажиров и экипаж!

Доктор готов был крепко обнять Луиджи... Но он сдержался. Только граф Шандор мог бы так выразить свою благодарность, а графа Шандора все должны были считать умершим, даже сын Андреа Феррато!

Восхищенный подвигом Луиджи Феррато, Петер Батори, позабыв всякую сдержанность, ринулся к рыбаку, но доктор взглядом остановил его. Потом они спустились в кают-компанию, попросив Луиджи следовать за ними.

- Друг мой, вы сын истрийского рыбака Андреа Феррато? - спросил его доктор.

- Да, сударь, - ответил Луиджи.

- У вас есть сестра?

- Есть, и мы с нею живем вместе в Ла-Валлетте. Но разве вы, - спросил он с некоторым замешательством, - знали моего отца?

- Знал ли я вашего отца! - воскликнул доктор. - Ваш отец пятнадцать лет тому назад приютил у себя в доме в Ровине двух беглецов. Это были мои близкие друзья. Увы! Вашему отцу не удалось спасти их от смерти, да и сам он попал на каторгу и умер там.

- И он умер, ничуть не раскаиваясь в своем поступке! - отвечал Луиджи.

Доктор взял молодого рыбака за руку.

- Луиджи! - сказал он. - Мои друзья не успели отблагодарить вашего отца за его великодушный поступок, и я считаю своим долгом что-нибудь сделать для вас. Я много лет разыскивал вас и вашу сестру, но с того дня как вы уехали из Ровиня, все следы ваши были потеряны. Благодарение богу, что он послал мне на помощь именно вас! Судно, которое вы спасли, названо мной «Феррато» в память вашего отца. Позвольте мне обнять вас, дитя мое!