Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Невероятно! — задохнулся Торрес. — Какой немыслимой храбростью надо обладать, чтобы ринуться в пасть к убийцам!

— Вы бы сами сделали то же самое для своего сына, разве не так? — спросил я.

Он кивнул:

— Разумеется. Только я не сделал, а вы сделали. И какое же мужество нужно, чтобы носить смерть под ногтями. Это, наверное, очень опасно — путешествовать по галактикам, разнося смертельный вирус…

Он замолчал и огляделся вокруг, глядя на нас, как на безумцев, а мои близкие дружно расхохотались. Ангелина коснулась его руки:

— Не подумайте, что мы смеемся над вами, маркиз, это над Запилотом. Самое интересное в этой затее то, что Джим никогда и никого не собирался убивать. Он постарался бы обойтись и без такого эксперимента, если бы Запилот был человеком, а не скотиной, но даже его он не собирался убивать.

Маркиз смущенно улыбнулся.

— Я чего-то не понимаю.

— Не было никакого смертельно опасного вируса. Ноготь был покрыт смесью пиретогена и нейтрального анестетика. Один из препаратов дал высокую температуру Запилоту, другой вызвал онемение конечностей. Действие этих лекарств длится примерно четыре часа. Вот так-то.

— Но доктор и уколы?

— Просто вода, стерильная вода для инъекций. Как вам нравится красота этой операции? Мы блефовали. Мой муж не только широко известный герой, но он также и самый великий актер в галактике!

Я опустил голову в притворной скромности. Но то, что она говорила, было истинной правдой, и я признал это. День был таким бесконечным, таким тяжелым, что мне очень нужна была похвала.

Я с трудом вытерпел это рассиживание, несмотря на то, что неокаин снял боль прежде, чем врач залечил мои синяки и контузию. И сломанные ребра. Три сломал полковник, и я проклинал его самыми страшными проклятьями, пока доктор собирал осколки костей, сшивал и бинтовал меня. Наконец он закончил, вкатил мне лошадиную дозу неокаина и позволил выпить большой стакан рона. Я мгновенно улетел в страну грез, чтобы отдохнуть от всего этого. На следующее утро я проснулся поздно. Ангелина вошла, когда я допивал вторую чашку кофе.

— Как мы чувствуем себя сегодня?

— Я не знаю, как мы чувствуем себя, но я чувствую себя так, будто меня только что вынули из мясорубки.

— Бедненький, — она взъерошила мои волосы и легонько поцеловала в лоб. — Мальчики приготовили тебе сюрприз, который, наверное, немного тебя отвлечет.

Открылась дверь, и вошел Джеймс, неся телевизор. За ним следовал Боливар. Я нахмурился с недоверием.

— Ненавижу этот ящик. Особенно этого слабоумного утреннего кретина, пичкающего нас новостями.

— Ты прав, ты прав, только не раздражайся. Это не утренние новости, потому что уже не утро, а полдень. Традиционное для этой планеты время принятия пищи. И, согласно традиции, в это время транслируются новости, которые смотрит каждый в расслабленном состоянии, сложив ручки на полном животике.

— А мои ручки сложены на пустом и страдающем животе. И я ненавижу все эти новости.

— Сейчас горничная принесет тебе завтрак, диета номер девять, — сказал Боливар. — А новости будут не совсем обычные. После того, как нас подстерегли возле Радиовещательного центра, мы думали, что они нашли наш прерыватель. Но Джеймс проверил цепи прошлой ночью и установил, что прерыватель находится на месте. Ночью мы закончили запись передачи, и нам кажется, что тебя порадуют сегодняшние новости.

— Да, да, конечно, — завопил я, поспешно пытаясь прожевать бутерброд. — Я беру назад все свои сердитые слова. Я совершенно забылся. Ангелина, моя любовь, сядь рядом, и мы насладимся представлением.

Программа перед новостями подходила к концу, и я заканчивал еду. Это была романтическая опера, от которой без ума недоумки, в которой толстые люди поют со смертного одра друг другу хватающие за сердце песенки. К счастью, она кончилась, когда я уже собирался переключить. Последовала серия коммерческих реклам, особенно меня привлекла реклама рона, янтарно поблескивавшего в бокалах с аппетитно звенящими кубиками льда. Но вот фанфары возвестили начало новостей, и на экране появилось суровое лицо дикторши.

— Добрый день, дамы и господа. В эфире послеполуденные новости, которые выходят каждый день в это время. Мы получили сообщение из столицы о том, что Генерал-Президент Запилот чувствует себя значительно лучше после отравления пищей. Дорогой наш Генерал-Президент, мы с вами, я знаю, что телезрители присоединятся ко мне в пожеланиях вам доброго здоровья и скорейшего, наискорейшего из всех быстрых выздоровлений…

В этот момент Джеймс нажал кнопку… Экран замелькал, но это длилось всего секунду, и суровое лицо дикторши сменилось моим изображением: я со своей неотразимей бородой махал руками с восторгом и скалил жемчужные зубы. Маркиз стоял рядом со мной. Женский голос продолжал говорить текст. Я узнал голос Ангелины и пожал ее руку.

— Давайте на минутку отвлечемся от мифической болезни этого мелкого диктатора, лучше встретимся с благородным человеком, который будет вашим следующим президентом. Я представляю вам сэра Гектора Харапо, который стоит рядом с вице-президентом маркизом де ла Роза. Эти прекрасные, высокого происхождения люди сейчас проводят свои первые выборы в Пуэрто Азуле, где добились невероятного успеха, несмотря на попытки Запилота и его коррумпированной полиции помешать. Первая попытка…

Это было интересно, живо, и мне нравилось абсолютно все. Потом был показан фильм — противники с самой плохой стороны, а потом фильм о нас, разумеется, с самой лучшей стороны. Я с восторгом захлопал в ладоши, когда все закончилось.

— Здорово! Мои поздравления вам всем. Я бы заплатил тысячу кредиток, чтобы увидеть выражение лица диктатора в этот момент! Но, ладно, хватит. Первая часть нашей кампании закончилась, теперь нам надо идти к финалу. У нас осталось три месяца до выборов, и нужно использовать каждый момент.

— Но так, чтобы нас не подстрелили или не взорвали, — твердо произнесла Ангелина.

— Я тоже больше не согласен быть мишенью. Но нам все равно нужно передать нашу программу, и я буду только приветствовать все предложения. Мы должны учесть, что наш прерыватель после этой передачи уже найден и обезврежен. Шансы поставить в эту же цепь новый равны нулю. Мы должны помнить, что без широкого оповещения масс мы попросту проиграем выборы. Есть предложения?

— Ответ совершенно очевиден, — сказала Ангелина. — Вы должны поставить прерыватель в самом неуязвимом и недоступном месте радиовещательной сети. Ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду?

— Увы, не понимаю, — с горечью констатировал я. — Меня слишком много били вчера по голове.