Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

Я в глубине души совсем не жесток, поэтому не радовался тому, что испорчу многим телезрителям вечер. Но мне нужно было время для объявления. Программу, которую я собирался прервать, было легко повторить, только я не знал зачем. Отвратительный сериал о семье извращенных садистов, которые содержали пансионат, куда люди могли сдавать своих безумных родственников, когда им нужно было уезжать в отпуск. Фильм назывался «Великая любовь», и предполагалось, что его будет смотреть 108 процентов всей аудитории. Некоторые смотрели эту муру дважды. Мы закончили запись как раз к началу фильма. Мальчики проверили спутниковые прерыватели, которые работали отлично. Наш сигнал должен был пойти с тарелок на крыше, потом на геостационарную орбиту спутника. Тогда все обычные программы прерывались и шла наша от одного спутника к другому, и возвращалась к уважаемой аудитории. Ну что ж, зрителям придется пережить небольшой шок сегодня вечером.

— Еще три минуты, — сказал Джеймс, вставляя кассету. — Ты не боишься потерять аудиторию, пап? Вдруг они выключат телевизоры, как только увидят политическую передачу?

— Не думаю, по крайней мере мы постарались их заинтриговать. Они прирастут к своим стульям. Садись и смотри.

Наша маленькая семейная сцена повторяла точно такие же сценки на всей планете. Отец вертелся на стуле, потом застывал, держа в руках чашку или стакан. Мать, хлопотавшая по дому, подсаживалась к телевизору. Дети смотрели стоя, весь мир, затаив дыхание, впитывал свою любимую программу. И вдруг все прервалось, как только должна была начаться самая садистская сцена. Кадр мелькнул, и пропало изображение, потом появилась Ангелина, держа в руках микрофон, как обычный диктор. Фон повторял декорации новой студии.

— У меня для вас ужасные новости, — сказала она трагическим голосом. — Произошло убийство. Нет, нет, не мерзкого Запилота. Кандидат в президенты сэр Гектор Харапо расскажет вам, что случилось. После короткого выступления мы продолжим нашу обычную программу. Сэр Харапо!

Появилось мое бородатое лицо, я стукнул кулаком по столу, медали на моей груди звякнули.

— Убийство! — рявкнул я. — Вы знаете, что произошло убийство? Я вам расскажу. Свободный выбор, гарантированный нашей святой конституцией выбирать того человека президентом, который, по-вашему, является самым достойным. Ваш выбор был убит. Кем, спросите вы? Этим червем Запилотом, который выгрыз ядро нашей благородной республики, вот кем. Я всегда говорил только хорошее о противниках в своей предвыборной кампании. Но я не буду больше так делать. Я назову его зловонной крысой. Гнусным грызуном, не достойным поддержки нашей героической республики. Он попирает наши законы. Он пытался не допустить меня к регистрации, но я все-таки прорвался. Этому заторможенному таракану не удалось мне помешать. Но, хотя его первая попытка провалилась, он попробовал еще раз. Он передвинул дату выборов, чтобы воспрепятствовать моей встрече с вами, чтобы не позволить мне поведать вам о его грехах и моих способностях. Но ему это не удастся!

Я остановился перевести дух, и громко зазвучали предварительно записанные приветственные крики. Они стихли, как только я поднял руку.

— Завтра у вас, благородные избиратели, будет шанс. Пойдите и проголосуйте! Голосуйте за Гектора Харапо и де Торреса, потому что каждый голос за нас — это голос за свободу и пусть тонущий диктатор пускает пузыри лживыми губами. Он не может победить. Победит Харапо! Давайте сотрем в порошок эту мерзкую личинку! Спасибо.

Заявление кончилось бравурной музыкой и колышущимися флагами.

— У меня такое чувство, что тебе очень не нравится этот парень, — сказал Боливар.

— И ты очень его рассердил. Он постарается, чтобы ты не получил ни одного голоса, — добавил Джеймс.

Я встал и, сняв с себя медаль, надел ее на широкую грудь Джеймса, и мы все зааплодировали.

— Это тебе за четкое изображение, сынок. Ты, как говорится, свел счеты.

— Ладно, спасибо. Я буду носить ее всегда. Но, может, ты все-таки объяснишь, как ты собираешься выиграть?

— Боюсь, что это останется секретом моим и маминым, ну и еще некоторых людей. Ни одного слова вслух о моих планах, даже в этих стенах. Вы узнаете все завтра после голосования. Но если вы догадаетесь до тех пор, то будет вам еще одна медаль.

День выборов начался со взрыва. Взрыв распахнул окна в замке, выдернул меня из сладкого сна и поставил в защитную каратистскую стойку.

— Тебе не холодно так стоять? — спросила Ангелина из теплых глубин одеял.

— Да, сейчас я думаю, что да, — дрожащим голосом ответил я и юркнул обратно. Только я придвинулся к ней поближе, зазвонил телефон.

— Похоже, взрыв был сильный, — сказал Боливар, — потому что защитный экран сел. Воздушная бомба. Большая, как дом. Компьютер проследил ее траекторию и вычислил, откуда ее послали. Второй взрыв произошел так далеко, что его и слышно не было.

— Спасибо за информацию, — ответил я, кусая губы и ощущая внезапный нехороший привкус во рту. Я встал и натянул свою робу.

— Надеюсь, ты не ждал, что он пошлет тебе цветы, особенно после того, как ты называл его всякими словами? — спросила Ангелина.

— Нет. Но мне не хочется, чтобы гибли люди, — я посмотрел в окно на серый рассвет и почувствовал себя таким же серым.

— Новый президент покончит с убийствами навсегда, так тебе нужно смотреть на все происходящее. Прикажи подать еду. Нам предстоит хлопотный день.

Он действительно был хлопотным. После сытного, но быстрого завтрака и последовавшего за ним спешного ремонта моей бороды, я вышел на ровный луг, расстилавшийся позади замка.

Всех коров изгнали, чтобы освободить место для палаток. Маркиз самолично руководил операцией.

— Доброе утро, Гектор. По вашему приказу доставлены палатки и сейчас их натягивают. Среди рабочих царит изумление, удивлен и я, зачем нам карнавал в такое время. Мы будем праздновать день выборов? Вы полагаете, мы победим?

— Я вам все объясню через несколько часов, мой дорогой маркиз. Мне больше вам нечего сказать. Передайте рабочим, чтоб они не напрягались и не ставили трибуны.

— Просто пустые палатки?

— Да.

Он смотрел мне вслед с ошеломленным выражением. День только занимался, и мне еще не раз пришлось встретиться с таким выражением на лицах. Окружающие были, разумеется, очень вежливы, но я чувствовал, что многие в замке считают меня чокнутым. Безумным, как крыса, вот так! Я посмеивался себе в бороду и занимался приготовлениями. Первым делом необходимо было зарегистрировать мой собственный голос. Для этого нужно было добраться в маленький городишко Тортоза в нескольких километрах от поместья маркиза. Мы отправились туда в шикарных машинах, украшенных развевающимися флагами. К девяти утра должны были открыться кабинки для голосования. Мы въехали на центральную площадь одновременно со звоном часов — на башне пробило девять. На площади уже ждали уважаемые избиратели.