Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Вы правы, — сказал я, проглатывая последний кусок и сожалея, что он последний. Я мог все повторить сначала.

Ханасу продолжал так, будто меня не слышал.

— Когда я это понял, то попытался изменить наши цели. Но это было невозможно. Я не могу изменить ни одного слова в программе обучения детей. И я полностью привязан к школе.

— Я могу все изменить, — сказал я ему.

— Разумеется, — ответил он, приблизившись ко мне. Потом его неподвижное лицо съежилось, уголки рта поднялись вверх. Он улыбался незаметно, но все-таки улыбался. — А зачем, вы думаете, я хотел встретиться с вами? Ты можешь сделать все, что я запланировал, о чем думал всю жизнь. Спасти людей этой холодной планеты от них же самих.

— Достаточно одного сообщения. Только координаты этой планеты.

— Ага, а потом ваша Лига прилетит сюда и уничтожит нас. И вы скажете, что это трагическая неизбежность.

— Нет. С ваших голов не упадет ни один волос.

— Это широкий жест, но он мне тоже не нравится! Нечего меня одаривать или дурить! — в его голосе прозвучал гнев.

— Но это правда. Вы даже себе представить не можете, как будет реагировать весь цивилизованный мир, узнав, в каких условиях вы развивались. Безусловно, определенное количество людей, узнав о вас, захотят взорвать эту планету. Поэтому широкой публике и общественности ничего не будет известно о нашем договоре. Только Лота будет наблюдать за вашими людьми, чтобы они не наделали беды. И предложит вам обычную помощь и содействие.

Он растерялся:

— Я не понимаю. Так они не уничтожат нас?

— Оставьте свои мысли об уничтожении. Это ваши понятия. Жить или умереть. Убить или быть убитым. Такая философия господствовала в ранние мрачные века человечества, но мы благополучно оставили их позади себя. Мы, может, и не представляем собой лучшую цивилизацию или идеальную этическую систему, но у нас отрицательно относятся к насилию. Почему вы оказываете содействие пришельцам? Именно они, расправившись с нами, сотрут вас в порошок. У нас же давно нет армий, военного флота. Мы ни с кем не воюем, пока не появляются люди, подобные вам, и не пытаются перевести стрелки часов на 20 тысяч лет назад. У нас нет нужды убивать. Давно уже нет.

— Существует закон. Если человек убивает, то он, в свою очередь, должен быть убит.

— Ну и что? Этим не вернешь мертвого к жизни. И общество, которое так поступает, в конечном итоге убивает само себя. Но я вижу, что вы опять хотите возразить. Строгое наказание никогда не отпугивает преступников. Насилие ведет к насилию, убийство — к убийству.

Ханасу прошелся взад-вперед по комнате, стараясь понять это, понять такие чуждые ему мысли. Я облизал тарелку, потом ложку. Он вздохнул и опустился на стул.

— Все, что вы мне сейчас наговорили, не вмещается в моем сознании. Я должен изучить это, но в данный момент нет времени. Самое важное сейчас, это сделать то, о чем я думал многие годы. Надо остановить планы Кекконшики. Слишком много убийств. Это закончится только тогда, когда мы все будем убиты. Ты говоришь, что вы не прикончите нас, мне хочется тебе верить. Но это не имеет значения. Я готов послать сообщение твоей Лиге.

— Как?

— Вот об этом ты и должен мне рассказать. Если бы я знал как, я бы сделал это без тебя.

— Да, конечно. — Теперь я мерил шагами комнату. — Письмо отсюда не пошлешь. Интересно, а есть ли здесь псиграммисты. Эти могли бы передать. Да, но как их об этом попросить? А что, если радио?

— Ближайшая база Лиги находится в 430 световых годах.

— Мы не можем так долго ждать. Придется придумать, как мне проникнуть на корабль, который будет отправляться в дальний рейс.

— Я думаю, это невозможно.

— Я просто уверен в этом. Что же вы можете предложить другое? Вы задаете мне риторические вопросы. Но ведь должен быть выход. Может, мне лучше поспать. Есть тут безопасное место…

Неожиданно раздался сильный продолжительный звук. Мои брови поползли вверх.

— Это коммуникатор. Внешний вызов. Встаньте так, чтобы вас не было видно, вон к той стенке.

Он сел за стол и повернул рубильник.

— Ханасу, — произнес он.

— К вам прибудет команда военных через несколько минут. Они опечатают все ходы и выходы школы. Чужестранец бежал в вашем направлении и, возможно, прячется где-то у вас. Транспорт с еще шестью группами уже в пути. Не волнуйтесь, школа будет обыскана, и его поймают.

— Почему вы считаете, что он в школе? — спросил Ханасу.

— След ведет к вам. Или он прячется в вашей школе, или он мертв.

— Ученики примут участие в поисках. Они хорошо знают все закоулки в школе.

— Издайте приказ.

Ханасу выключил коммуникатор и холодно глянул на меня.

— Все наши планы полетели к черту. Как только они вас поймают, питатель аксонов сразу раскроет мое участие во всем этом. Вы не желаете покончить с собой, чтобы спасти меня?

Все это он произнес ровным голосом без всяких модуляций. Хотя в комнате было прохладно, я ощутил, как струйки пота стекают по моей спине.

— Не так быстро! Не все еще потеряно. Давайте прибережем самоубийство напоследок, если ничего не придумаем. Я могу где-нибудь спрятаться?

— Нет. Они обыщут все закоулки.

— А если здесь? В вашем кабинете. Скажите им, что вы здесь были все время и меня здесь нет.

— Вы не знаете наших людей. Неважно, что буду говорить я или кто-то другой, поиски всегда ведутся по плану. Мы очень тщательный народ.

— Но без всякого воображения. Я перехитрю их, — сказал я, хотя чувствовал себя в этот момент лишенным всякого воображения. Только адреналин, вызванный мыслями о самоубийстве, заставлял работать мое сердце. Я посмотрел вокруг с чувством глубочайшего сожаления.

— Окно! Я могу выбраться через него и спрятаться…

— Оно не открывается. Закреплено намертво.

— Никогда не открывается? Даже летом?

— Сейчас лето.

— Я боялся, что вы так ответите. Но не спешите, еще не все потеряно! — сказал я, но в моем голосе звенело отчаяние, потому что мной овладело безнадежное чувство. Все потеряно. — Я знаю, спасение должно быть. Если не внутри, то снаружи, я спрячусь снаружи. Может, есть путь на крышу. Вы ведь иногда ремонтируете ее, меняете, скажем, кровлю.

— Там нет кровли.

Я еле удержался, чтобы окончательно не выйти из себя.

— Послушайте, я выражаюсь фигурально. Есть ход из здания на крышу?

— Должен быть.

Я еле справился с собой. Он мне порядочно надоел, но я держал себя в руках, чтобы не схватить его за горло.

— Есть у вас план? Схема строения школы?

— Да, в картотеке.

— Так достаньте его. Быстрей, если можно. Сколько времени понадобится поисковым группам, чтобы прибыть сюда? — Я схватил бумаги, которые он протянул мне, мгновенно просмотрел, стараясь не обращать внимания на Ханасу.