Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Очень остроумно. Но вдруг случится так, что при выходе корабля из искривленного пространства рядом не будет приемника?

— Я знал, что вы спросите об этом. Мы играем в закон средних чисел. Большинство пилотов используют основные навигационные точки. И именно в этих точках имеются станции Лиги. Кроме того, обычный корабль трижды садится на какую-нибудь из планет за рейс. Хоть одно послание, но будет доставлено до места.

— Это вселяет надежду. Придется самоубийство отложить.

— Правильно. Всегда стоит видеть солнечную сторону жизни.

— Как ты собираешься прикреплять этот аппарат к кораблю?

— Атомным сварочным агрегатом. — Я поднял руки, останавливая его. — Ну, ну, не сердись. Это я шучу. А если честно», мне нужно каким-то образом проникнуть в корабль. Для того, чтобы проделать эту работу, достаточно будет нескольких минут. Космодром охраняется?

— Охраняется?! Он окружен оградой из цепей. Есть охрана на воротах. Это только то, что я знаю.

— Для того, чтобы установить аппарат, мне не нужно много времени. Но потребуется ваша помощь. Прежде всего, необходимо знать, когда отправляется следующий корабль. И затем — как можно меня подбросить к космодрому?

— Когда отправляется, я знаю. Только что «новости» сообщили, что корабль «Такай Ча» отлетает сегодня в шесть сорок пять.

— А сколько сейчас? — быстро спросил я.

Ханасу моргнул, отвел часы подальше от глаз, отставив руку в сторону, и сообщил:

— Три одиннадцать.

— Вы можете каким-то образом отправить меня туда ко времени отлета?

Он думал очень долго, затем неуверенно кивнул.

— Раньше я бы не решился. Не было повода для того, чтобы вызвать машину. Но сейчас я могу сказать, что присоединяюсь к поиску. Они, возможно, поверят этому.

— Можно попытаться?

Нам повезло, и через десять минут мы подпрыгивали в снегоходе, снабженном лыжами, автономным питанием и пропеллером. Внутри него не было никаких удобств. Обогреватель отсутствовал, сидения были жесткими. Эти люди слишком часто надевали власяницу. Мой сконструированный радиоэжектор был стянут ремнем и висел у меня на плече. Все необходимые инструменты лежали в сумке рядом с ним. Я смотрел на крутящиеся снежные хлопья в свете фар и пытался предугадать ход дальнейших событий.

— Как близко вы сможете меня подвезти к ограде? — спросил я.

— Как тебе будет угодно. Дорог здесь нет, никаких указателей тоже. Транспорт движется, ориентируясь по радио, от одной точки к другой.

— Это уже лучше. Тогда я предлагаю план действия. Вы высадите меня возле забора и отправитесь дальше. Только запомните место. Возвращайтесь ровно через час. Если почуете суматоху, либо услышите по радио сигнал тревоги — не суйтесь.

— Меня это вполне устраивает, так как будет достаточно времени, чтобы вернуться назад в школу и принять яд.

— Ладно, разрешаю принять его вместо завтрака. Только не предпринимайте ничего, пока точно не будете знать, что они меня схватили. Может случиться беда, но, поверьте, им не так-то легко будет меня поймать и еще труднее удержать.

— Ты раньше ходил на лыжах?

— Я — чемпион.

Все складывалось согласно плану. Дважды мы видели свет фар других машин, но на нас не обращали внимания. Это было здорово — мчаться в снежной ночи. Потом мы ехали среди темных зданий, подпрыгивая на ухабах и совершая головокружительно рискованные повороты. Ханасу был хладнокровным водителем. Появился забор, и мы некоторое время ехали вдоль него. Впереди виднелся свет прожекторов у ворот, который внезапно скрылся под снежными вихрями.

— Я пожалуй, выскочу тут, — прокричал я. — Посмотрите на часы и уезжайте.

Я выкинул свое снаряжение на снег и прыгнул вслед за ним. Машина уехала раньше, чем я успел приземлиться, и вихрь, поднятый пропеллером, опрокинул меня в снежный сугроб. Было очень темно и холодно, я чувствовал себя одиноко. Утешало то, что мне удалось хорошо замаскироваться. Я достал детектор из сумки и стал осторожно приближаться к забору. Дело было знакомое. Я нейтрализовал примитивную сигнализацию и перепрыгнул через цепи, подогнув одну ногу, прищурив один глаз и отведя одну руку за спину. Я всегда знал, что небольшая доза бахвальства не повредит делу, поэтому приступил к нему в таком положении: закрыл глаз, встал на одну ногу, почесал спину рукой. Чтобы исключить включение сигнализации, я перерезал провода и зачистил контакты, воспользовавшись молекулярным аппаратом. Затем встал на лыжи и отправился в темноту. Мои следы сразу же засыпал снег. Первая часть работы была выполнена. Я должен был подойти к кораблю.

Даже в темноте космопорта корабль ярко сиял в свете прожекторов. Я обошел его, стараясь держаться в тени, а потом спрятался за буртиком. Как он замечательно выглядел, этот корабль. Прожектора освещали его башенки, издававшие шипящий звук, когда на них падали снежинки. Вокруг суетились рабочие порта с приборами. На корпусе можно было прочесть название «Такай Ча». Это был как раз тот корабль, который отправлялся сегодня. Я остановился в замешательстве. Как же мне приблизиться к нему, чтобы прикрепить свой прибор?

Сделать это было не просто. Моя одежда могла меня выдать. Если бы не она, я мог бы смешаться с толпой обслуживающего персонала и сделать вид, что я работник космопорта. Итак, необходимо было с кого-то снять его робу. Я нашел угол потемнее и сложил там снаряжение. Ну, где же взять одежду? Я метался около освещенного корабля подобно волку, рыщущему вокруг костра, но безрезультатно. Никто не направлялся в ту сторону, где я стоял. Рабочие работали в своей кекконшикской манере, медленно и осторожно, без малейшего всплеска эмоций.

Я насмотрелся на них вдоволь. Часы Ханасу безостановочно отсчитывали секунды, минуты и часы. Время шло, а я бездействовал. Меньше чем через час корабль возьмет старт, а я еще ничего не придумал. Как же подойти поближе? Мое терпение лопнуло.

Я потихоньку начинал выходить на себя, непрерывно проигрывая один план за другим, когда наконец увидел, что в мою сторону идет человек. Он взобрался на мостик для обслуги и медленно пошел через сугробы по направлению к одному из служебных зданий. Мне пришлось подползти на животе к слабо освещенным окнам и стремительно броситься вперед. Я успел увидеть, как он входит в дверь, на которой большими буквами было написано «Бенджо». Я быстро юркнул за ним, чтобы посмотреть, что это за бенджо. Так как я еще издали догадался, что это такое, то сначала позволил ему сделать свои дела, а потом ударил его ребром ладони. В это время его руки были заняты ширинкой. Он так и не понял, кто ударил его. Я снял с него комбинезон, связал проводом руки и ноги, а в рот вставил кляп, потом посадил на унитаз и привязал к сливному бачку. Уходя, я закрыл кабину. Лучше было бы, конечно, выкинуть его в снег, чтоб он замерз к чертовой матери, но мои новые убеждения запрещали мне сделать это. Правила морали, которые я изложил для Ханасу, сделали свое дело. Я сам начинал в них верить. В конце концов, его не обнаружат до отлета корабля, а большего мне и не нужно. Тем более, что корабль должен был вот-вот вылететь. Его комбинезон был несколько тесноват, но я надеялся, что на это никто не обратит внимание. Защитная каска прикрывала мне голову, я поднял воротник, так что меня почти не было видно. Итак, вперед, к финалу. Я был очень осторожен, приближаясь к освещенному кораблю. Под мышкой одной руки у меня была трубка. На плече висела сумка с инструментами. Я вынужден был идти медленно, даже чересчур, хотя у меня было дикое желание побежать. Это было невыносимо тяжело, но мое спасение было в том, чтобы выглядеть как все: медленным и сосредоточенным. Никто на меня не смотрел, всех волновала одна работа.