Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

Он сунул мне что-то под нос. Я моргнул, сфокусировал зрение и уставился на голографическое изображение. И меня чуть не стошнило. Это была хорошая голография, в трех проекциях, цветная, четкая. Я вертел ее и так и эдак, потом отдал капитану. Я видел множество трупов до этого, но такой…

— Все это, конечно, очень интересно, — сказал я. — Но сказать по правде, я никогда прежде не видел этого человека.

Они не поверили мне, но в конце концов у них не было выбора. Я понимал, что они думают, будто я лгу, хотя я говорил чистую правду. Полицейские задали еще несколько незначительных вопросов и наконец удалились, унося с собой часть сотрудников так и не пришедших в себя. Я пошел к бару, чтобы приготовить нам крепкую выпивку, потому что этот вечер измотал меня до предела. Но когда повернулся со стаканом в руках, то прямо в левый глаз мне уставилось лезвие кухонного ножа.

— Ну, что ты теперь скажешь по поводу предательства? — спросила Ангелина сладко-холодным голосом, словно обливая медом кусок льда.

— Моя любовь! — задохнулся я, отступая, но нож неотвратимо следовал за мной. Я почувствовал, как по моей спине сбегают противные струйки пота, и принялся осторожно сочинять. — Как ты можешь быть такой бессердечной? И такой бестолковой? Когда появилась полиция, я был уверен, что они захватили тебя и вынудили действовать против твоего желания. Поэтому я назвал тебя предательницей, чтобы они подумали, дескать, ты не имеешь ко мне никакого отношения, особенно если они собрались меня арестовать. Я сделал это, чтобы защитить тебя, моя дорогая!

— О, Джим, как я была жестока с тобой! — нож звякнул об пол, она обвила меня руками и крепко прижала к себе, я в это время старался не пролить ни капли из стаканов и, не дай бог, не облить ее. Ее руки были крепкими, объятия теплыми, а поцелуи страстными. И я почувствовал себя как крыса.

— Ладно, ладно, — задыхаясь, произнес я, когда мы сделали передышку. — Просто ты не сообразила. Теперь давай выпьем и попытаемся понять, что же происходит.

— Ты говорил им правду? Ты никогда раньше не видел убитого?

— Правду и ничего, кроме правды! Я знаю, что нарушил мое железное правило никогда не говорить полиции такое, что могло бы облегчить их тяжкий труд. Но это мелочи, подумаешь, всего один раз. Нет, этот человек мне абсолютно не знаком.

— Тогда давай попробуем узнать, кто он такой, — она достала голографию из-за спинки софы. — Я вытащила ее из кармана капитана, когда он уходил. Не стоит вмешивать местную полицию в дела Специального Корпуса. Я свяжусь с местным агентом.

Конечно же, она была права. Несомненно нити от этого дела протянулись далеко за пределы этой забытой богом планеты. Идентификационная карточка была заполнена до отказа, следовательно, этот человек прибыл сюда недавно. Все это превращало такой вроде бы заурядный случай в происшествие галактического масштаба, и возлагало ответственность на суперпрофессионалов Специального Корпуса. И со всей скромностью я должен отметить, что я его самое важное звено.

— Мы должны не просто установить личность, но и попытаться представить всю картину преступления, — сказал я, возвращая голографию. — Пусть агент подождет нас здёсь. Я вернусь через несколько часов, разведаю все, что может ему понадобиться.

Прежде чем уйти, я сунул набор инструментов в карман. Городской морг находился совсем недалеко, отчего меня изредка посещала мысль о таком чрезвычайно удобном соседстве. Я без особого труда попал внутрь через черное окно и три запертых двери. К счастью, я так же легко открываю замки, как некоторые рвут зубы.

Выдвинув ящик из морозильной камеры, я уставился на лежавший там труп. Слабая надежда на то, что я узнаю его мгновенно, испарилась. Покров тайны оставался не поднятым. Мне понадобились секунды, чтобы соскрести фрагменты кожи, отрезать волосы и выдавить грязь из-под ногтей. Полицейские тщательно упаковали его одежду в мешки и пронумеровали ярлыками. Я сложил все вместе с собранными образцами. Еще несколько соскобов с подошв ботинок — и все. Я выбрался тем же путем. Ни одна живая душа не заметила моего отбытия, равно как и прибытия. Радуясь тому, что операция прошла так гладко, я вернулся домой и застал там агента Специального Корпуса.

— Сегодня прекрасная погода, мистер ди Гриз, — сказал он, разглаживая складки на своей одежде.

— Она всегда прекрасная на Блоджете. Поэтому я ненавижу ее. Когда следующий корабль отправляется в штаб?

— Через пару часов. Повезет недельную почту. Я буду лично сопровождать.

— Отлично. Мне хотелось бы, чтобы вы взяли с собой эти контейнеры. Передайте лаборантам, чтобы извлекли максимум из этих образцов. Здесь описание того, как и где я тих получил. Пусть сделают генетический анализ, анализ спермы, определят группу крови, этнотип и все остальное. Я хочу знать, кто этот человек. Если нельзя идентифицировать его, мне нужно знать, откуда он прибыл. Он искал меня, и мне очень интересно узнать, зачем.

Ответ пришел в удивительно короткий срок. Три дня спустя прозвенел дверной звонок, и в сканнере показался старина Чарли. Я впустил его и впился взглядом в кейс, который он держав в руках. Он отставил его подальше и принялся нервно кусать нижнюю губу. Я буркнул что-то, отчего он как-то съежился.

— Я получил приказ, мистер ди Гриз. От Инскиппа, нашего шефа.

— И что же этот дражайший, наилюбимейший человек приказал?

— Он говорит, что вы подделали чеки корпуса, и хочет, чтобы вы вернули 75 тысяч кредиток, прежде чем дело примет неприятный оборот… для испорченного крючкотвора…

— Ты назвал меня испорченным крючкотвором!

Он затрепетал от страха и выскользнул из моих пальцев.

— Не впутывайте меня! Это не я, это Инскипп. Я просто передаю его слова.

— Тот, кто приносит дурные вести, должен быть убит, — проворчал я, сжимая кулаки. Атмосферу разрядила неожиданно появившаяся между нами Ангелина. Она протянула Чарли чек.

— Вот деньги, которые мы брали взаймы. Это была простая ошибка в подсчетах, вы не находите?

— Конечно, нахожу! Я сам иногда так делаю, — он стер пот со лба и поднял кейс. — Будьте так добры, передайте это вашему мужу, а я, пожалуй, пойду. У меня очень хлопотный день впереди, ха-ха. — Дверь чавкнула за его спиной, и я забрал у Ангелины кейс, притворяясь, что не вижу, как гневно раздуваются ее ноздри.

— Вот он, — произнес я, нажимая большим пальцем на замок. Кейс открылся, появился экран, с которого на меня глянуло озабоченное лицо Инскиппа, и я немного растерялся. Ангелина, должно быть, что-то почувствовала, потому что вынула кейс из моих рук и поставила его на край стала. Изображение Инскиппа наливалось кровью от злости и сердито ворчало, потрясая в моем направлении куском бумаги.