Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Мне кажется, нет, я просто уверена, что ты прав. Что же нас ждет дальше?

— Дальше? Конечно же, я вторично спасу Галактику.

— Ты самый замечательный муж во Вселенной, — сказала она и подкрепила свои слова звучным поцелуем.

— Это в самом деле впечатляющее зрелище, ты не находишь? — спросил я.

— Мне они кажутся отвратительными, — ответила Ангелина, морща свой очаровательный носик. — . Только что не воняют.

Ангелина частично была права. Они в самом деле выглядели отвратительными. Мы стояли перед главной кабиной космического лайнера и руководили работами. Перед нами простирались ряды тяжелых кресел. Их было штук пятьсот. В каждом кресле притаился или небрежно развалился, а то и растекался один из пришельцев. Все это должно было радовать глаза наших врагов, потому что все эти чудища были скопированы с той оболочки, в которой я появился перед ними в первый раз. Представители расы гештункенов. Однако, если бы наши враги знали, кто прячется под этими прекрасными влажными кожами, то это не порадовало бы их сердца. Внутри чучел прятались мрачнолицые кекконшикианцы. В каждый хвост был вмонтирован синаптический генератор с большем запасом энергии. Наш крестовый поход за мир начался. Организовать его было не так-то легко. Моральный корпус продолжал выступать против нашего вмешательства в мозги врага. Но их власть не поддерживали правительства планет и начальники департаментов. Еще раз я благословлял запутанность бюрократического клубка. Пока приказы подписывались, издавались и проходили свой долгий путь к нам в Специальный Корпус, мы разработали программу, как обойти эти приказы, прежде чем они поступят. Техники, которые знали все, были упрятаны, кто куда, и их следы терялись. Возмущенный профессор Койпу был поднят глубокой ночью со своей постели и оказался в открытом космосе, где ему пришлось надеть носки. Планета с высокоорганизованной автоматикой скооперировалась с нами, и туда были отправлены добровольцы с Кекконшики. Пока изготавливались оболочки гадких пришельцев, Ханасу обучал всех по программе псиконтроля. Мы едва укладывались со временем и очень боялись, что появится Моральный корпус и остановит нас. Все кончилось благополучно: мы пристроились к флоту пришельцев. Однако за нами все-таки увязались корабли Морального корпуса. В неразберихе они наскочили на оградительный пояс кораблей китов, и те заставили их повернуть назад.

— Добровольцы с Кекконшики! Мы в диапазоне связи, — объявил я. — Вы готовы начать работу?

— Всегда готовы, — ответом мне было громкое, но лишенное эмоций, восклицание.

— Тогда желаю удачи. Слушай мою команду! По костюмам!

Я влез в костюм пришельца, Ангелина — в свой. Джеймс залез в одну оболочку робота, а Боливар — в другую. Они немного поколебались, потом с решимостью захлопнули свои крышки. Я застегнул шею и повернулся к коммуникатору.

— Мой дорогой Скользкий Джим, ты восстал из праха! — отвратительное существо протягивало ко мне клешни и щупальца и булькало на меня с экрана.

— Мне вы не знакомы, ваше уродство, сэр, — притворно и жеманно заулыбался я, и нажал кнопку, которая выдавила большую и маслянистую слезу из моего удлиненного глаза. Слеза висела на огромной реснице, а затем скатилась и шлепнулась о стол.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! — забулькало и заерзало существо. — Я — Сезз-Пула, новый командующий силами. Давайте присоединяйтесь поскорее, и мы отпразднуем это дело банкетом!

Я сделал, как мне было приказано, повернул корабли и, пользуясь его приглашением, прибыл в сопровождении Ангелины. Я старался избегать мокрых и горячих объятий Сеззы. Когда я в очередной раз увернулся, он, бедняга, шлепнулся на палубу.

— Познакомьтесь с Энн-Джил, начальником моего отдела. Эти маленькие роботы принесут еду и напитки, которые нам понадобятся.

Вечеринка сразу дошла до высшей точки, к нам присоединялись и присоединялись офицеры со все прибывающих кораблей. Мне было любопытно, кто из них вернется на свои корабли? Вероятнее всего, никто.

— Как идет война? — поинтересовался я.

— Ужасно! — проревел Сезз, опустошив большой флакон с зеленой пузырчатой жидкостью. — Нам удалось заставить отступить этих трескунов, но они так побежали, что мы не смогли за ними угнаться. Пришлось отложить сражение. Все моральные принципы ведения войны нарушены, наши солдаты устали и хотят вернуться домой в жаркие объятия своих любимых. Но война должна продолжаться. Я так думаю.

— Пусть все закончится хорошо, — закричал я, — хлопая его по спине, потом вытирая ладони о коврик. — Мой корабль заполнен добровольцами с бурлящей кровью, они жаждут мести, крови и побед. Кроме того, мои войска — это отличные воины и замечательные нюхальщики, они прекрасные навигаторы и стрелки, наблюдатели и повара.

— Клянусь Слайм-Гогом, мы непременно используем их! — заквохтал и забулькал Сезз. — А много ли вас прибыло?

— Хватает, — застенчиво сказал я. — Мы хотим, чтобы на каждом вашем корабле было по одному нашему воину. Всем вашим офицерам разрешается посещать моих подчиненных и флиртовать с ними, ведь мой народ умеет работать и днем и ночью. Он жутко сексуален.

— Какое наслаждение, — завопил он.

Смотря для кого, подумал я, обнажая в улыбке зубы и демонстрируя их всем участникам нашей пирушки. Одновременно я думал о том, сколько понадобится времени, чтоб довести наш план до победного конца. Немного, совсем немного. Несмотря на то, что пришельцы еще побеждали, они уже были сыты этой войной по горло, и вполне созрели для гибели. Даже от объятий Сезз-Пула несло гнилью разлагающегося войска. Сейчас он сидел печальный и мрачный, уставившись на экран полдюжиной своих покрасневших глаз на стебельках.

— Ты плохо спал этой ночью? — спросил я, постучав осторожно по стебельку его глаза. Он с унылым видом втянул его.

— Не говори так со мной, смелый Скользец. Меня все так угнетает. Флот куда-то ускользает. Безумно хочется домой, у нас начинается роение прошлогодних девственниц. Я постоянно задаю себе вопрос: а что я, собственно, здесь делаю?

— И что же ты здесь делаешь?

— Я не знаю. Мое сердце отвернулось от этой войны.

— Забавно. Прошлой ночью меня посетили такие же мысли. Ты обратил внимание, что люди-чужаки не такие отталкивающие, не такие трескучие? У них влажные глаза и отличные мерзкие глотки.

— Ты прав, — распустил он слюни. — А я никогда раньше об этом не задумывался. Что же нам делать?

— Ничего… — сказал я, и это действительно так и было.

Десять часов спустя после радирования по всем кораблям могущественная боевая армада Галактики резко развернулась и полетела в свой пресмыкающийся мир, откуда они пришли.