Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Как?

— Мы должны изменить мысли пришельцев, научив их любить человечество. И любовь эта повернет всю их мощь на восстановление разрухи и сделает эту Вселенную образцом для всех миров Галактики. А кто у нас признанные мастера по воздействию на умы? Никто, кроме жителей Кекконшики. Они рассказывали мне, что их психотехники могут работать со всеми расами. Давайте соединим их изобретения и наш опыт.

— А как это сделать? — спросил адмирал.

— Детали обсудим позже, — сказал я, не имея ни малейшего представления о подробностях. — Прикажите подготовить боевой крейсер, проследите, чтоб на борту была мощная группа десантников. Я опять на пути к спасению Галактики.

— Я не уверена в этом, — сказала Инкьюнаба — Меня смущает процедура манипуляции умов… — при этих словах она шумно рухнула на пол.

— Бедняжка! Она упала в обморок, — сказала Ангелина. — Все эти стрессы очень действуют, знаете ли. Я отнесу ее в комнату.

Я видел свою жену в работе и раньше. Но сейчас она была неподражаема. Как только она вынесла бесчувственное тело из зала, я начал быстрее действовать, как бы наверстывая время, которое я потерял, когда агент меня дурачила.

— Пришлите боевой крейсер! Прикажите принять меня на борт.

— Правильно, — сказал Инскипп. — Итак, наш ди Гриз уже в пути. Он устал от того, что за его действиями постоянно следила женщина — наблюдатель из Морального корпуса. Она ушла вовремя, ее обморок нам на руку.

Мы совершили быстрый и тихий полет. Из соображений безопасности я отключил радиосвязь от передающей станции и приказал псиграммисту не получать сообщений, которые нам посылали. Итак, на экранах появился холодный мир Кекконшики, и меня никто не отзывал обратно. После долгого и тщательного обдумывания я, наконец, понял, что нужно делать.

— Снимите засекреченность и свяжитесь с наземными службами, — приказал я.

— Они на связи, — ответил оператор. — Но они в воздухе. Их корабль все еще на орбите.

— Что происходит?

— На связи командир, сэр.

На экране появился офицер с перевязанной головой. Он отдал честь, когда заметил золотую тесьму, украшавшую плечо моего мундира.

— Они требуют войны, — сказал он. — Мне был дан приказ усмирить планету, но не взрывать ее. Итак, когда все мои попытки добиться мира провалились, я отступил. После нейтрализации их кораблей.

— Они же знают, что не могут выиграть.

— И мы с вами Это знаем. Так попробуйте втолковать то же самое этим придуркам.

Этого следовало ожидать. Фаталисты из Кекконшики предпочтут скорее умереть, чем сдаться. Причем сдаться миру, которого они совсем не знают — это совершенно чуждая концепция их Морали философии выживания. Но нам нужна была их помощь. На этой планете оставался один человек, надеюсь, он еще жив, который смог бы все организовать.

— Оставайтесь на орбите, командир, и ждите дальнейших указаний. Корабль присоединится к вам после того, как я свяжусь с планетой. Вы услышите от меня, когда нужно будет приземляться.

В течение целого часа я отдавал приказы, собирал оборудование, которое мне могло понадобиться, и опустился на белоснежную простыню планеты. Гравшют замедлил мой спуск, и инфраскоп улучшил видимость сквозь падающий снег. Я направился к знакомому зданию и спрыгнул поблизости от него. Было по-настоящему холодно и уныло. Я надеялся, что вижу этот замороженный мир в последний раз. Вначале предполагалось, что я приземлюсь и войду в центральные двери в сопровождении группы десантников, которая уничтожит противника. Но это было не совсем то, что мне нужно. Мне следовало тихо и незаметно встретиться с Ханасу, пока никто не сообразил, что я вернулся. После недолгих размышлений я решил повторить свой старый путь по крыше. Помолясь, я открыл дверь-люк и после упорных стараний, пыхтя и отдуваясь, проник вовнутрь. Первая стадия была завершена. Я снял скафандр, открыл двери и тихонько прошел вниз по коридору.

— Ты враг и должен быть убит, — ровным голосом произнес маленький мальчик и бросился на меня.

Я отступил в сторону, так что он поскользнулся и упал, представляя из себя прекрасную мишень. Игла из моего ружья прошла сквозь его брюки. Он вздохнул и расслабился. Я взял его подмышки и пошел вперед, стараясь идти тихо. К тому времени, когда я толкнул двери кабинета Ханасу, на мне уже висело четверо удальцов, и я поневоле сгибался под их тяжестью. Он глянул на меня из-за стола и, если бы мог улыбаться, то непременно бы улыбнулся.

— Все сработало так, как мы планировали? — спросил он. — Сообщение было получено, и ты благополучно сбежал.

— Да, все так, но теперь я вернулся. С маленькими друзьями, которые были совсем не рады меня видеть.

— Они слушают радиопередачи Коума и они не знают, чему верить. Они в полном смятении.

— Ладно, пожалуй, хватит таскаться с ними. Позвольте мне устроить их поудобнее на вашем полу.

— Я использую питатель аксонов. Они все забудут.

— Только не сейчас. Они будут спать довольно долго, чтобы не беспокоить нас. Теперь скажите мне, что произошло с тех пор, как я улетел.

— Неразбериха и сумятица. В нашей Морали философии написано, что делать в таких случаях. Поэтому, когда Коум издал свои приказы бороться или умирать, его поддерживали. Каждый может это понять. Я сам не мог противостоять ему, поэтому я ничего и не делал. Просто ждал.

— Очень мудро. Но теперь я здесь, а значит нужно кончать с ничегонеделанием. Меня гораздо больше устроит, если вы будете делать то, что нам нужно.

— А что вам нужно?

— Убедить ваших людей, что пора опять надеть оболочку пришельцев и вернуться к ним для того, чтобы управлять ими.

— Я не понимаю. Ты хочешь, чтоб они преисполнились ратного духа и продолжали войну?

— Нет. Как раз наоборот. Я хочу, чтоб они остановили ее.

— Ты должен объяснить. Это выше моего понимания.

— Позвольте мне вначале задать вам вопрос. Можно ли использовать генераторы синапсов на пришельцах? Это понадобится затем, чтобы убедить их, что люди на самом деле прекрасны. Да, у нас влажные глазные яблоки и мы потеем. Но наши пальцы не так уж отличаются от щупальцев, если хорошо присмотреться. Вы можете это сделать?

— Очень просто. Пришельцы весьма примитивны, ими очень легко управлять. Когда мы только пытались убедить их начать вторжение, то поначалу столкнулись с равнодушием. Чтобы преодолеть его, мы научили их вожаков ненавидеть людей. Потом с помощью пропаганды они обработали и остальную часть населения. Это заняло довольно много времени. Именно так все и было.

— Можно этот процесс обучения повернуть вспять?

— Надо подумать. Но удастся ли вам убедить мой народ сделать все это?

— Вы задаете сложный вопрос. Для того, чтобы решить его, я и прибыл сюда. — Я стал ходить по комнате, переступая через тела спящих мальчишек. — По-моему, для достижения нашей цели необходимо прибегнуть к помощи учения Морали философии, как вы здесь это практикуете. Я был неправ и раздражен, когда говорил вам, что эту культуру следует уничтожить. Так нельзя. Она чрезвычайно жизненная и содержит элементы, которые следует изучать всему человечеству, чтобы извлечь из них пользу. Ее неправильно использовали, ею злоупотребляли. Есть в Морали философии нечто изначально завоевательное?