Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]

— Вот притворщик!..

Старший встал против меня и сказал:

— Ну слушай! Я, начальник полиции Педро Мураньес Дель-Дронзо, обвиняю тебя, бандита Карнеро, ты же и Диг Альварец, ты же и Ник Тильбой, обвиняю в бесчисленных злодействах, грабежах и убийствах, из которых последнее — убийство доктора Томаса Рольса, в доме которого ты сейчас задержан. Обыщите его.

Если бы меня попеременно опускали в кипяток и ледяную воду, это произвело бы на меня меньшее впечатление, чем известие об убийстве Рольса…

— Но я не знаю никакого Карнеро… Я Сэм Пингль, — забормотал я, путаясь в словах от неожиданности. — Да, я знавал Тильбоя…

— Замолчи, негодяй, или я прикажу бить тебя, — тихо сказал старший. — На тебе одежда Карнеро. Вот его бисерный кошелек, известный всем сыщикам от Эль-Пазо до Достерро. И ты еще смеешь отрицать, что ты есть ты?

— Боже мой! Неужели Рольс, племянник профессора Мильройса, убит? — прошептал я, окончательно каменея от ужаса.

— Ты сам все увидишь, убийца, — услышал я. И меня повели.

Комната Рольса, где, по-видимому, произошло убийство, произвела на меня потрясающее впечатление. Пол был облит кровью, ею же забрызганы стены. Страшная борьба происходила между Рольсом и убийцей. Стулья, этажерки с посудой, столик с книгами — все было перевернуто, опрокинуто, растоптано. Графин с водой валялся на полу, пробка выскочила, и вода вытекла ровно наполовину. В луже лежали бронзовые часы-будильник с разбитым стеклом. На подоконнике я увидел окровавленный молоток и тоненькую узкую бритву.

— Я расскажу тебе, как ты тут хозяйничал, — мрачно сказал мне дель-Аронзо, — и тебе нужно только согласиться, что я прав. Доктор сидел и читал перед столиком. Ты подкрался сзади и ударил его молотком, но не рассчитал, что сеньор Рольс сильнее тебя. Он схватил тебя. Ты его ударил еще раз, но он вырвался, побежал, а ты за ним, нанося удары. Вот эта бритва закончила остальное…

— Покажите мне бедного доктора Рольса, — отозвался я.

— Ах, какой хитрый! — скрипнул зубами дель-Аронзо. — Но ведь это твоя манера — топить жертву после убийства, прятать концы в воду. Пойдем. Ведите негодяя!

Мы спустились по задней узкой лестнице, где на ступеньках были видны капли крови.

— Вот здесь ты тащил труп сеньора, — произнес дель-Аронзо, толкая меня вниз и не давая опомниться. — На пороге ты отдохнул от трудной работы и…

Дель-Аронзо распахнул дверь в чудесный тропический сад. Деревья цвели и благоухали. Страшно было подумать, что в этом земном раю могло совершиться преступление.

На дорожке, посыпанной морским песком и мелкими раковинами, ясные следы показывали, как убийца тащил труп Рольса.

— Ara! — воскликнул радостно дель-Аронзо, наклоняясь и поднимая с дорожки белую перламутровую пуговицу. — Вот и еще лишнее доказательство, почему мы на лестнице видим слабые следы крови, а здесь совсем не видим. Ты обескровил труп в комнате, завернул его в докторский халат, может быть, в два-три, и поволок здесь по дорожкам.

Это было чудовищно и не имело ни малейшего отношения ко мне. Первое впечатление кошмара смягчилось, и я начал обретать известное спокойствие. Я спросил:

— Сеньор начальник полиции, куда же направлялся убийца?

— Не спеши, Карнеро, — добродушно отозвался дель-Аронзо.

Тропинка вела в сторону от дорожки к крутому обрыву. Внизу тихо плескались волны.

— Здесь девяносто футов глубины, и молодые акулы любят это местечко, — задумчиво сказал мне дель-Аронзо. — Склони голову перед местом вечного упокоения твоей жертвы и отправляйся в тюрьму. Там у тебя будет немного времени помолиться о спасении твоей преступной души.

— Одну минуту, сеньор, — серьезно сказал я. — Это же недоразумение, ошибка. Я Сэмюэль Пингль, баковщик с «Буксуса», третьего дня потерпевшего крушение у мыса Луки.

— Очень интересно, — иронически улыбнулся дель-Аронзо. — Дальше.

— Я очутился здесь, чтобы разыскать слугу доктора Рольса, моего знакомого Вандока.

— А тебя не интересовал сам сеньор Рольс? — спросил дель-Аронзо.

— Да, интересовал.

— Слава богу, хоть раз ты сказал правду. Ангелы отпустят тебе за это одну сотую твоих грехов. Но остальных девяносто девяти сотых хватит, чтобы ты мучился в аду до светопреставления. И что ты мне болтаешь о слуге сеньора? Ведь ты сам и служил у сеньора доктора… А как ты назывался, мне все равно…

— Но тогда как же?… — воскликнул я и замолчал.

Бесполезно было сейчас рассказывать полицейскому всю цепь событий, приведших меня к месту трагического убийства доктора Рольса. — Отправляйте меня в тюрьму, сеньор, — наконец вымолвил я, — и немедленно же сообщите консулу. Я должен его видеть.

— Придется сообщить консулу, — согласился дель-Аронзо. — Что касается моего мнения, то я бы повесил тебя сейчас же на длинной веревке, спустив с этого обрыва. Но это была бы самая легкая кара за все твои преступления. Марш! Ведите арестанта!

Полицейские, окружив меня, щелкнули револьверами, и мы тронулись в тюрьму.

В сырой каменной крысиной норе, куда меня втолкнули, я провел два дня. Кормили меня похлебкой, в которой плавали бобы и остатки странной дичи, имевшей при жизни одновременно и чешую и перья. Тут же на соломе лежали старики, отчаянно ругавшиеся из-за каждого пустяка. Они мне мешали сосредоточиться. Я прикрикнул на них довольно сердито. К моему удивлению, они неожиданно замолчали.

На третий день меня привели к дель-Аронзо. Он сидел в кабинете, щедро залитом мексиканским солнцем. У окна стоял высокий человек, куривший трубку. Было так светло, что я зажмурил глаза.

— Вот, сеньор Робинсон, — услыхал я голос дель-Аронзо, — перед вами знаменитый Карнеро, похождения которого гремят от мыса Горн до Аляски. Сейчас он притворяется, что ни слова не понимает па-испански.

— Я понимаю по-китайски и по-индусски, — заметил я, — открывая глаза. Обратившись к высокому человеку, я поклонился: — Господин консул?

— Да, это я, — сухо ответил мистер Робинсон. — Может быть, вы коротко расскажете, как было дело? Садитесь и говорите спокойно…

— Благодарю вас, — еще раз поклонился я, усаживаясь на соломенный стул.

Начал я свой рассказ с приезда в Калькутту из Африки, описал змеиный парк, чуму в Набухатре, суд и запнулся, дойдя до Бычьего Глаза.

— Договаривай, Карнеро, — мягко произнес дель-Аронзо.

Я молчал. Мистер Робинсон внимательно рассматривал меня.

— Продолжайте… А что вы делали в Африке?

Но дель-Аронзо задумчиво пососал окурок сигары и ответил за меня:

— Он не заставит вас долго ждать и расскажет такую историю, что вы будете готовы снять с него наручники. Но, сеньор Робинсон, не верьте ему ни на маковое зерно. Он умеет гипнотизировать и пять раз убегал от одиночек под тройным караулом накануне последнего расчета с жизнью.