Андрей Мансуров - Цена предательства

Так что ещё до завтрака в медотсек выстроилась очередь: чтоб обработать ожоги, ссадины, вправить вывернутые на дыбе плечи, и – совсем уж тяжко! – пришить оторванный …!

Особым разнообразием, кстати, сюжеты «изощрённых издевательств» не отличались: кого-то пытали действительно – в гестапо, у кого-то – из родных и близких мафия «выколачивала» долги, или информацию о коде какого-нибудь сейфа. Большинство кадровиков побывали в очередном медсанбате, где им пришивали отрезанные или оторванные руки и ноги. Или – как раз наоборот: ампутировали. Без наркоза. Капрала Уркхарта снова медленно сожгли из огнемётов – начиная со ступней… Доннер опять побывал в джунглях с ядовитыми змеями-отшельниками, и три часа мучился от нейротоксина, передающего гиперсигналы нервам… Сабуру досталось хуже всех: его насиловал взвод санитарок, предварительно перетянув ему … рояльной струной.

Михаил, тупо смотревший во время еды на дальнюю стену, где по рекомендациям психологов стереообои воссоздавали девственный лес, прорез а ющую его долину с весёленькой травкой, разумеется, с неизменно текущим по камушкам ручейком, и приветливым солнышком, отражавшим блики от крыльев порхающих бабочек, пытался думать. Мысли в тяжёлой с недосыпу голове двигались медленно – словно очередь за раздачей купонов на обед безработным. Ничего путного в голову не шло.

После завтрака вставший у раздаточного стола лейтенант объявил:

– Сдайте чёртовы машинки обратно доку – он обещал что-нибудь придумать ещё.

Профессор Бейли поднял руку:

– Можно вопрос, господин лейтенант?

– Да, профессор.

– Наше обследование тех, кто не видел кошмаров что-либо дало? – при этом ни от кого не укрылось, что профессор смотрит на руководителя медицинской секции с нескрываемым скепсисом. Если не сказать сильнее.

– Нет. И вы знаете это не хуже меня. – в тоне лейтенанта впервые прорезалось что-то вроде раздражения. Он-то спал один. И его некому было будить «вовремя». Поэтому повязка вокруг головы и рука на перевязи никого не удивляла. – Или у вас какие-то конкретные предложения?

– Да. Именно такое. Правда – всего одно.

– Прошу.

– Так вот. Давайте организуем сон этих ребят (ну, тех, кто кошмаров не видит) – днём. И – чтоб они больше ничего не делали. Ну, в смысле, пока оторвём их, так сказать, от основных рабочих обязанностей.

А остальных сведём спать в более просторные помещения. И поставим на ночь в каждом таком помещении одного дежурного – из выспавшихся «бескошмарных». Пусть они при тревожных признаках – будят жертву!

– Н-да. Я понял. Здравая, в общем-то, мысль. Я тоже над ней думал. Согласен – временно такое решение возможно. Внимание, персонал, внимание, бойцы!

Приказываю: перенести койки из кают семь, девять и двенадцать – в библиотеку, из кают пять… – пока лейтенант перечислял, кого и куда разместить, Михаил чесал в голове: странно. Простое, и само собой, вроде, напрашивающееся решение.

И как это оно не пришло в голову – ему?!

Но лейтенанту, оказывается, пришло в голову и ещё кое-что:

– Профессор. Я бы просил вас, ввиду чрезвычайных обстоятельств, подключиться к исследовательской группе доктора Скардино. Вместе с обеими вашими лаборантами. И вас, доктор Валентайн – тоже прошу присоединиться. Временно я передаю ваши научные, так сказать, силы, с вашими чрезвычайно сейчас необходимыми высокоспециализированными знаниями, в подчинение доктора Скардино – он, как дольше и глубже вас занимающийся этой проблемой, будет у вас координатором.

А изучение экотопа Эрины может и подождать – сами понимаете, если в ближайшее время не «расколем» проблему безопасного сна, уже не экологией и микробиологией придётся заниматься, а стараться не дать материал патологоанатомам. Которые прибудут сюда после того, как…

– Понял. – Бейли кивнул, – Есть, сэр. Сегодня же подключимся.

Док Валентайн промолчал. Только кивнул, надув губы, и набычившись, словно индюк. Однако о его чрезвычайно вспыльчивом и «упёртом» характере знали все.

Так что Михаил прекрасно понимал, что оба учёных, поступив «в распоряжение» дока Скардино, восторгом отнюдь не пылают. И таким приказом лейтенант создаёт море субординационных, и просто – человеческих, проблем миниатюрному доктору, который хоть и «занимался проблемой дольше и углубленней» маститых биологов-учёных, авторитетностью, да и просто – ростом, не вышел.

И уж въедливые, и скептически настроенные профессор и док найдут способ выразить ему своё мнение о нём самом и его научных «идеях»…

Не помешало бы только такое «выяснение отношений» общему делу.

Зал бывшего «помещения для снятия стресса», как официально именовался банальный бордель, оборудовали бойцы его отделения. Снесли все съёмные перегородки, отделявшие условные кабинки друг от друга, достелили единый гигиенический настил. Пластиковых кукол запихали в шкафы, а сами стены отнесли на склад.

А ещё бы: Михаил подумал, что и правда – за последние два-три дня и ночи вряд ли кто из мужчин, традиционно нуждавшихся в «облегчении» быта, пользовался услугами андроидных навороченных манекенов с изменяемым лицом. И гибкой программой поведения. Во время сеанса. И автоматически подстраивающейся под конкретный размер… Ну, тому, чему полагалось подстраиваться.

Так что разместились десять человек, настороженно переглядывающихся и раздражённо ворчащих на всё: от цвета стен, до отсутствия ночников, что вынуждало спать при тусклом свете аварийных колпаков, весьма свободно: места ещё – хоть танцуй!

Более же всего бойцов угнетала фигура доставшегося «будильщика» – хмурого и коренастого Хоппера, сильно сутулящегося техника холодильных установок, который если и обращал внимание на колкие замечания и обещания «показать ему, где раки зимуют», если не успеет разбудить вовремя, то только – шевелением правой кустистой брови, из-под которой глядел непроницаемо поблёскивающий равнодушный глаз. Правильней сказать – видеокамера, заменяющая таковой.

Когда же взбешённый Симпсон сказал, что если чёртов Хоппер проглядит его проблемы, то останется без пальца, который Симпсон попросту отрежет, и даже достал свой фирменный тесак, поиграв перед носом техника, Хоппер всё так же молча снял перчатку из псевдоплоти, и показал стальным протезом кисти традиционный жест: с выставленным средним пальцем.

Симпсон не нашёлся, что достойно ответить. Поэтому просто заткнулся, спрятал тесак в ножны на бедре, и лёг.

Сержант МакКратчен приказал бойцам последовать его примеру. Сам же подошёл и сел на койку к Михаилу, который пока тоже сидел. Они помолчали. Сержант сказал:

– Так, говоришь, за несколько секунд – проходят буквально часы?..