Андрей Мансуров - Цена предательства

Дверь оружейной могла бы сопротивляться при необходимости удару стального тарана, или даже падению бомбардировщика. Но сейчас смело сдалась пропуску сержанта, чиркнувшему им по щели, и сетчатке его правого глаза, засунутого в сканнер. (Хорошо хоть, электрогенераторы всё ещё подавали питание в сеть Станции…)

Когда массивная сталито-метонная плита отъехала в сторону, Михаила поразила темнота, царящая в помещении.

– Чёрт! Всем – прижаться к стенам! Рустамов и Долль – со мной!

Сержант, включивший минифонарик-сувенир, с которым, кажется, не расставался даже во сне, медленно вдвинулся в проём. Луч поб е гал по стойкам стеллажей, затем исчез из поля зрения. Михаил переглянулся с О,Салливаном. Тот кивнул.

Они отделились от стены, и перебежали к стене, противоположной входу в хранилище. О,Салливан выставил перед собой стул, захваченный по примеру Коллинза.

Так луч ещё было видно. Вдруг послышался крик:

– Хватай быстрее!.. Ещё! Теперь – назад! – и в проём выскочил сержант. Побелевшее, словно брюхо снулой рыбы, лицо, сказало Михаилу, что в хранилище оружия завелось нечто явно нехорошее. Сержант бросил стоявшим напротив проёма Михаилу и Лестеру по лучевому ружью, оказавшимся у него в руках, и тут его грудь словно пронзило брошенное изнутри комнаты копьё!

МакКратчен захрипел, изо рта пошла кровавая пена.

Однако это оказалось не копьё, а чёрное, тонкое щупальце, конец которого сразу загнулся, и тело сержанта оказалось утянуто назад – за пределы видимости.

Михаил и О,Салливан не сговариваясь подскочили к проёму, и, включив подствольные прожектора, принялись палить – в нескольких тварей в виде чернильно-переливающихся шаров, словно оплетённых такими же щупальцами.

Шары задёргались, из них полетели клочья плоти и полилась какая-то слизь…

Когда шары-спруты затихли, оплыв на пол бесформенными кучами с разбросанными на два шага вокруг скользкими щупальцами, остальные бойцы, повинуясь приказу Лестера, тоже подошли.

– Разобрать вс ё оружие, какое сможете нацепить на себя! В подсумки – побольше магазинов! – О,Салливан, принявший командование, как старший и по званию, и по возрасту, сглотнул, – И посмотр и те на этих тварей. Кто-нибудь что-нибудь такое видел?

– Нет. Никогда! Блин, ну и жуть… – удивлённо-брезгливые восклицания показали, что новый противник не знаком никому.

Михаил подошёл поближе, наступил на склизко-мягкое щупальце толщиной с его руку. Пнул тело-бурдюк размером с мешок картошки: то, поболтав туда-сюда как бы внутренней волной, чуть откатилось. Словно в тканевый футляр налили глицерина…

Фу, мерзость!

– Похоже, проклятые сустары позвали-таки союзничков. Из этих, про которых они говорили – что они тоже против нас. И нашей, как они сказали, экспансии в пространство.

– Ну, не могу сказать, что я впечатлён. Они же практически безоружны! И тактика… Странная. Действуя из темноты, они могли бы нас всех перестрелять ещё в коридоре. – О,Салливан подошёл, и присел на корточки, переворачивая труп в поисках хоть чего-либо, кроме мешочных тел и щупальцев. – Да и не одеты. Разумные существа так себя не ведут. И голыми обычно не ходят.

– А, может, они наслали на нас и неразумных. Ну, навроде наших осьминогов. Те тоже любят полакомиться свежатинкой… – Рустамов, скривив нос, пытался виброножом отрезать щупальце с костяным как бы наконечником на конце, всё ещё торчавшее из груди сержанта.

Закончив, уложил командира на пол и двумя пальцами прикрыл тому глаза, в которых застыло выражение безумной боли и ненависти, – Эх, сержант… Царствие тебе Небесное, бедняга. Отмучился. Тут и реанимация не поможет: прошло прямо сквозь сердце! – он переключился на обрубок в руке, – Наконечник – не из кости. Это что-то вроде пластика. – он щупал окровавленное остриё осторожно, стараясь не обрезаться о зазубренные острые края, – Оружие?

– Вряд ли. – О,Салливан взял кусок щупальца из руки рядового, и направил на него подствольный прожектор, – Полупрозрачная. Хм-м… Не заточена, а отлита. Беру свои слова «взад». Действительно, может и оружие. И – пластмассовое. Может, сталь для них – слишком тяжела… Да и ручонки-то… Слабенькие!

– А, может, у них просто есть какой «охотничий» Кодекс? Запрещающий сталь?

– Может, может… Мало ли какие традиции убийства существуют у разных космических рас! Вон: паллиты применяют только костяные наконечники для копий. А чёртовы стрелы – почему-то делают с кремниевыми! Кто поймёт эти сдвинутые «ксеноморфные» мозги? – О,Салливан снова пнул в бок «мешка».

Михаил, вдруг что-то вспомнив, подошёл и повернул рукоятку у входа. Помещение оружейной залил ослепительный после мрака, рассеиваемого лишь фонарями прожекторов, свет. Он прищурился, прикрыв глаза рукой. Раздался удивлённо-спокойный голос:

– Смотри-ка, нужно было только включить. Значит – мозги-то у них работают! Кто-то засадил их здесь, как в засаде, зная, что мы в первую очередь сюда и припрёмся. А свет – погасил. Похоже, наши друзья для действий в зрении не нуждаются. Глаз-то на теле мы не нашли! – Михаил подумал, что для рядового Коллинз рассуждает… Неглупо. Но…

Следуя этой логике, где-то на Станции должны быть ещё враги!

Это сразу понял и О,Салливан:

– Внимание, отделение! Движемся к Диспетчерской. Нужно осмотреть Центральный пульт. Все мониторы слежения там. Левицки, Коллинз. Тыл. Ларди, Симпсон – авангард. Выдвигаемся. Стрелять, если заметите что подозрительное, самостоятельно. Но – только пулями. И – с мягкими наконечниками. Если технический персонал погиб, оборудование, которое разрушим, чинить будет некому.

Защёлкали рычажки и тумблеры, подающие к стволам пули двенадцатого калибра – самое простое из убийственного арсенала, что они отбили у врага.

О,Салливан за руку вытащил наружу тело МакКратчена, оставив беднягу лежать поперёк коридора. И вновь запер хранилище, тихо буркнув:

– Чёрт. Бедняга сержант. Вот уж наверняка не думал, что его… Какой-то осьминог.

Михаил. Если что – карточку возьмёшь у меня (тьфу-тьфу). А вот голову придётся, наверное, отр е зать для чёртова сканнера. – только теперь Михаил, даже об этом не подумавший, вынужден был признать, что напарник прав, вытащив сержанта из сейфа.

Чуть позже он про себя отметил, что громоздкое и тяжёлое смертоносное барахло, которым каждый вооружился в силу собственного разумения и пристрастия, нисколько на скорость и бесшумность движения не повлияло. Вот что значит – профессионализм!

До Диспетчерской дошли быстро, спустившись на пару Уровней, и миновав с десяток поперечных коридоров. Дверь оказалась открытой. Нехорошие предчувствия появились явно не только у Михаила. Потому что почти все переглянулись. Кто-то нервно выдохнул – практически бесшумно, кто-то – перехватил поудобней цевьё ружья.