Виталий Забирко - Галактический хищник

Но я не принял ни ее жалости, ни всепрощения. Какое мне до этого дело, когда под водой ждала мечта последних лет - таинственный экзопарусник Сивиллы Moirai reqia. Он - моя судьба, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы претворить ее в жизнь. Сосредоточившись на предстоящей охоте, я мягко оттолкнулся от дна ногами и бесшумно нырнул.

И в тот самый момент, когда голова оказалась под водой, дремавшее на дне памяти забытое воспоминание выплеснулось в сознание темным всепоглощающим мраком.

Глава 10

- Руку! Руку давай! - кричала Тана, раскачиваясь на серой бахроме дыхательных корней гигантских мангров.

Хватая ртом воздух, я вынырнул из соленой, как рапа, мутной воды, попытался схватить протянутую руку, но не достал и снова погрузился под воду, если так можно назвать коричневую жижу, насыщенную танином и взвесью гумуса.

Вынырнув второй раз, я понял, что до руки Таны мне не дотянуться, и схватился за мертвую, высохшую лиану, палкой свисающую к воде.

- Не трогайте бандачу! - запоздало заорал Кванч.

Лиана треснула, разломилась, на голову посыпалась труха и какие-то насекомые, а я снова погрузился в воду. Но все же благодаря лиане удалось продвинуться немного вперед, и когда я вынырнул в третий раз, то дотянулся до руки Таны. Кванч перепрыгнул с гнутого ходульного корня на вертикальный корень-насос, прилепился к нему пальцевыми присосками и схватил меня за левую руку. Вдвоем они подтянули меня поближе, подхватили под мышки и выдернули из зловонного болота на нижний ярус мангровых дебрей.

- Где ногокрыл?! - яростно отплевываясь, заорал я на Кванча.

Кадык на тонкой шее зеленокожего проводника дернулся, Кванч виновато моргнул, и большие выпуклые глаза втянулись в глазницы, превратившись в щелочки.

- Ушел... - как плетью, махнул Кванч тоненькой ручкой куда-то влево.

Из дебрей гигантских мангров доносился треск ветвей, ломаемых удаляющимся ногокрылом-отчи-мом, и его затихающее взревывание. Вовремя на моем пути оказалось болото, иначе ногокрыл просто-напросто раздавил бы меня своей тушей.

- Еще одна такая выходка, - процедил я, испепеляя взглядом проводника, - и утоплю в болоте! - Да, бвана Алексан, - смиренно мигнул Кванч, не проявляя никаких эмоций. Утопить земноводного аборигена мне вряд ли бы удалось.

- Камень на шею привяжу, и пойдешь ко дну как миленький! - уточнил я и тут же понял, что сморозил очередную глупость. Острова гигантских мангров на Аукване представляли собой сложный растительный конгломерат, где и песчинки не найдешь, не говоря уже о камне. А минеральное дно, к которому крепились опорные корни гигантских мангров, находилось в сотне метров от поверхности океана Аукваны.

- Либо, что проще, пристрелю, - понизив тон, пообещал я, чтобы хоть как-то выпутаться из глупой ситуации.

- Алек... - придушенно прошептала Тана у меня за спиной, и я резко повернулся.

Бледная, как мел, Тана смотрела поверх меня широко раскрытыми глазами, и в них плескался страх. И я тут же ощутил, что волосы на голове шевелятся. Но не от страха - кто-то копошился в них.

- Что там? - с опаской спросил я, не рискуя притронуться к голове руками. Слишком много ядовитой живности водилось в дебрях гигантских мангров на Аукване.

- А... Акартыши...

И только тогда страх сжал сердце.

- Аммиак! Быстро!..

Не отрывая взгляда от моей головы, Тана зашарила дрожащими руками по портупее, нащупала баллончик с аммиаком и вырвала его из карманчика.

- Брызгай!

Я наклонил голову и зажмурился. Вонючая струя ударила в темя, едкая жидкость обожгла кожу, струйками стекая на лицо.

- Хватит! - остановил я Тану и глубоко вдохнул.

Лучше бы я застрелился, чем вдыхать, согласно инструкции, пары аммиака. Этот радикальный метод предохранял от заражения лишь на пять процентов... Огнем обожгло носоглотку, легкие, рассудок помутился, и я, кашляя, судорожно выгибаясь, повалился на переплетение корней мангров.

Я потерял сознание, но ненадолго. Очнулся, лежа на том же месте, только голова покоилась на коленях сидящей Таны. Она вытирала мне лицо и волосы влажным платком и как заведенная повторяла одно и то же:

- Лучше бы я... Лучше бы меня...

Боль и отчаяние в ее голосе, искреннее желание самопожертвования шли из глубины души, от самого сердца, но мне до этого не было никакого дела. Не на нее, а на меня из трухлявой лианы посыпались акартыши, и поменять нас местами не мог никто и ничто. Не признавал я сослагательного склонения, и все эти "абы да кабы" ничего, кроме раздражения, у меня не вызывали.

Кванч торопливо расстегивал на мне комбинезон, одновременно освобождая от пояса и портупеи. Аборигены Аукваны незнакомы с одеждой, поэтому получалось у него весьма неуклюже. Я приподнял голову.

- Что ты делаешь? - спросил я проводника, с трудом соображая. Обожженное аммиаком горло саднило, тело было ватным, чужим, мысли ворочались тяжело, как жернова.

Кванч прекратил расстегивать комбинезон и виновато заморгал.

- Так акартыши... - пролепетал он.

Откуда-то из глубины заторможенного сознания медленно выплыла информация об этих насекомых. Для животного мира Аукваны они не представляли никакой опасности, но вот для людей... Хитиновая пыль панцирей, натирающаяся у взрослых особей между сочлениями, обладала прогрессирующей паразитивно-регенеративной функцией, обусловленной высокой биохимической активностью свободных радикалов. Попадая на поврежденные участки кожи или слизистые оболочки, она легко внедрялась в клеточную структуру организма человека и, изменяя биоэнергетические потенциалы, начинала строительство клеток хитина из "подручного материала". Перерождение клеток происходило с невиданной скоростью и получило мрачное название: скоротечная саркома Аукваны. За три-четыре дня живой человек превращался в хитиновую мумию, и единственным средством, способным нейтрализовать свободные радикалы хитиновый пыли, был аммиак. Но только в том случае, если пыль еще не проникла в поры кожи...

Я оттолкнул Кванча, сел и начал самостоятельно расстегивать комбинезон непослушными пальцами. На случай прямого контакта с акартышами инструкция настоятельно рекомендовала избавиться от одежды и принять душ из слабого раствора аммиака.

Тана протянула руку, чтобы помочь, но я отстранился.

- Хватит одного зараженного, - сказал я, еле ворочая непослушным языком. Происходящее воспринималось заторможенно и отстраненно, как будто сознание наблюдало за телом со стороны и с трудом управляло им. Организуйте лучше душ...

Пока я раздевался, Кванч вырубил трехметровый отрезок полой лианы, проткнул толстую стенку корня-насоса и вставил в дырку конец импровизированного шланга. Из другого конца толчками забила пресная вода.