Виталий Забирко - Тени сна

Всё утро, пока Гюнтер в своём номере знакомился с подробностями частной жизни бургомистра, Линда провела в комнате прислуги на первом этаже в обществе трёх подруг. Все четверо без умолку тараторили, так, что порой трудно было разобрать, о чём они говорят. Добрую половину времени Линда подробно, со знанием дела, с ошеломляющими примерами в сравнении с другими постояльцами "Короны", живописала сегодняшнюю ночь, проведённую ею в двадцать шестом номере. Гюнтеру никогда не приходилось слышать о себе такое, он краснел, бледнел, приходил в бешенство, несколько раз пропускал куски записи. В 10.22 подружки покинули комнату прислуги и на площади сели на мотоциклы. Гюнтер так и не разобрал, кто вёл мотоциклы, то ли сами девушки, то ли ребята, которые приехали за ними. Исходя из того, что он видел вчера у "Звезды Соломона", вернее было первое, а ребята только привели мотоциклы к гостинице.

Через полчаса, в 10.56, мотоциклы, судя по рёву моторов, съехали с трассы и минут двадцать пробирались по бездорожью. Наконец, в 11.19, моторы заглохли. Некоторое время была тишина, доносились приглушенные звуки шагов по траве, звяканье чего-то, снимаемого с мотоциклов. Затем Линда проговорила:

- Да, это подходящая местность...

И тут же грянула музыка. Сумочку Линда, очевидно, положила рядом с магнитофоном, потому что орал он немилосердно. Ребята в чёрных комбинезонах хоть и побили в городе все музыкальные автоматы, музыки не чурались. Впрочем, подбор репертуара - Гюнтер узнал рок-группы "Трон Вельзевула", "Сатана и его братья", "Мистическая пентаграмма" - говорил сам за себя. Гюнтер долго пытался, следя по компу, как по индикатору записи, поймать в перерывах между песнями обрывки разговоров, но ничего существенного не услышал. В 15.07 запись резко оборвалась, и дальше шла полная тишина.

Он вынул из приёмника кварцевую кювету и увиден что псевдожидкий наполнитель полностью закристаллизовался. Кристаллозапись была более ёмкой, чем магнитная, но, если запись на магнитной ленте точно регламентировалась метражом ленты, то кристалл рос в зависимости от силы звука: чем сильнее звук, тем стремительнее рост кристалла. Обычно одной кюветы хватало чуть ли не на двое суток, но Линда ухитрилась закристаллизовать её за восемь часов. Впрочем, он вспомнил, что в этой кювете находилась и запись его вчерашних бесед в городе. Так что сам виноват, что не заменил кювету утром.

Гюнтер вынул из ушей тампоны наушников и услышал, что приёмник шипит и трещит, пытаясь в узком диапазоне, выставленном на шкале, самонастроиться на какую-нибудь станцию. Он посмотрел на часы. 23.22. Ничего себе поработал! Пять часов прослушивал "клопа", но ничего интересного так и не выловил. Не удивительно, что станция, передававшая джаз, давно закончила свою работу.

Он громко зевнул, потянулся.

-Эх, вздремнул маленько! - сказал он для "клопов" Моримерди и перевёл настройку на круглосуточную станцию Брюкленда. Затем достал из сумки новую кювету, вставил её в приёмник и включил прямое прослушивание.

- ... сломал челюсть, - услышал чей-то женский голос.

- Так... - протянул голос Линды. - И чем же ещё интересуется мой разлюбезный гирр Шлей?

- Как сама понимаешь, Мейстро, от инккуба Петера в его положении добиться вразумительного ответа было трудно. Но насчёт книг - это точно.

- Хорошо. Значит так. Заберёте Шлея в полночь к козлу. Лучше всего через окно. И не опаздывайте. Я прибуду в час ночи. Все ясно?

- Да, Мейстро.

Послышался звук открываемой двери и всё стихло.

Голос говорившей показался Гюнтеру знакомым. Он опять поставил на воспроизведение закристаллизованную кювету, нашёл запись вчерашнего шабаша суккуб при сожжении уборочной машины и провёл идентификацию.

Голос принадлежал суккубе Мерте.

Гюнтер посмотрел на часы. 23.36. Оказаться в положении пострадавшего от ведьм полицейского, ему не улыбалось.

Глава девятая

Над крышей гостиницы вставала полная луна, заливая пепельным светом пустую площадь. Без единого огонька город выглядел мёртвым, покинутым и заброшенным - холодные лучи ночного светила пылью тлена покрывали стены домов, булыжник мостовой, обезличивая цвета машин на стоянке.

Притаившись на сиденье "бьюика" Гюнтер наблюдал за окном своего номера. Поднимавшаяся из-за гостиницы луна мешала, слепила глаза, но менять точку наблюдения было поздно. Когда часы на башне стали приглушенно бить полночь (звукоизоляция салона "бьюика", к сожалению, была превосходной), Гюнтер хотел опустить стекло, но, передумав, покопался в сумке и прилепил на присоске к боковому стеклу микрофон-усилитель. Последние удары часов могильным звоном кладбищенской часовни ворвались в салон автомобиля.

Ждать долго не пришлось. Но и различить что-нибудь определённое из-за слепящего полукруга луны, срезанного коньком крыши гостиницы, не удалось. Чёрный проём окна практически сливался со стеной, и Гюнтер пожалел, что в его "джентльменском" наборе промышленного шпиона нет бинокуляров для ночного видения.

Донёсся неясный шорох, заскрипели открываемые шире створки окна, звук которых сразу заглушило недовольное воркование разбуженных голубей, устроившихся ночевать на карнизе гостиницы. В номере зажглись блеклые, сизые, как огни святого Эльма, светлячки, немного поблуждали по комнате и погасли.

- Нет его, - послышался женский голос. - Но я чую его дух был здесь недавно.

- Поищем на площади? - предложил другой женский голос.

Рука Гюнтера непроизвольно скользнула под пиджак и нащупала под мышкой рифлёную ручку "магнума". Но тут он вспомнил, что поляризационные стекла "бьюика" в отражённом свете луны снаружи абсолютно непрозрачны.

- Нет, - сказал первый голос. - Время дорого. Сегодня у нас праздник, и мы можем не успеть на поляну. А этот Шлей от нас никуда не уйдёт. Завтра ночью мы его найдём.

- Был бы с нами кот, он бы его мигом нашёл! - с сожалением произнёс второй голос.

- Завтра возьмём у Мейстры кота. А сейчас, в путь!

Стукнули створки окна, на карнизе опять всполошились, захлопав крыльями, голуби, и Гюнтер увидел, как через конек крыши, пересёкши огромный диск луны, бесшумно скользнули три большие хвостатые тени.

"Вот так похитили детей из госпиталя, - подумал он. - И гостиницу "Старый Таунд" громили также... И, вероятно, так же крали книги из библиотеки бургомистрата". Как ни реальна казалась мистика в Таунде, Гюнтер по-прежнему не верила её потустороннее происхождение. И хотя временной отрезок между пребыванием в городе гирра Фьючера, научного сотрудника несуществующего Сент-Бургского университета, и появлением здесь потусторонних сил был довольно велик, но между корректным, вежливым, больным туберкулёзом странным человеком, не поддергивающим брюк, и мрачными чудесами Таунда ощущалась пусть не четко обозначенная, но явная связь.