Виталий Забирко - Все пули мимо

Ну а дальше хохма началась. Повесил мне Сашок руку на перевязь чёрную и повёл в кабинет обращение к народу на кассету записывать. Само собой обращение выспренним слогом начиналось: "Россияне! Сегодняшний трагический случай с вашим президентом показал, что демократия в России в опасности! Засилье преступных элементов достигло той недопустимой черты, за которой следует полная анархия и развал государства. Поэтому я как гарант Конституции и демократических преобразований..." И всё такое, в том же ключе для правдоподобного обоснования необходимости введения прямого президентского правления на территории всей страны, ликвидации всех выборных административных органов с передачей власти военному руководству да введения комендантского часа в крупных населённых пунктах. Были там ещё и призывы к спокойствию, выдержке, пониманию и обещания, что порядок будет восстановлен, и дерьмократия восторжествует... В общем, вся та самая лапша, которую толпа за милую душу хавает.

Три раза пришлось переснимать. Первый раз из-за того, что я рукой на перевязи стал жестикулировать, второй раз другую руку в перевязь сунул, и лишь с третьего раза всё как надо прошло.

Подзываю я потом к себе Сашка и на ухо шепчу:

- А телеоператоры у тебя люди надёжные? Как бы казуса-ляпсуса не произошло...

И руками ему свои манипуляции с перевязью во время съёмки повторяю. Мол, не проболтаются ли? Знаю я этих телевизионщиков - язык без костей и так подвешен, что за зубами никогда не держится.

- Это не телевизионщики, - усмехается Сашок. - Спецы из госбезопасности.

Смотрю я на троицу парней новым взглядом и только теперь замечаю, что ребята с виду вроде и разбитные, как и положено репортёрам, но, что характерно, за час съёмки никто из них слова не проронил! Во, дрессура какая! Артисты, одним словом.

- Ровно в полночь по московскому времени начнём по всей стране, сообщает Сашок буднично, словно походя. - А утром по всем каналам твоё обращение пустим. Жди.

С этими словами забирает он своих "спецребят" и улетает.

68

Вот такая "комедь" у нас началась. Когда на следующий день под причитания Алиски в Кремль на новой машине выехал, меня уже бронетранспортёр сопровождал. Пока ехали, практически ни одной машины не встретили - через каждый километр-два посты вооружённые выставлены, никого не пропускают, поскольку по "моему" указу без перерегистрации в военной комендатуре ни одно транспортное средство сдвинуться с места не имеет права. А на улицах столицы тишина - гражданам по квартирам велено сегодня отсиживаться. Лишь патрули с автоматами по пути то и дело встречаются, которые как наш кортеж видят, тут же в струнку вытягиваются и честь отдают. А что? Мне нравится. Порядок должен быть порядком. Железным.

В Кремле мне Сашок первым делом новых министров силовых представил. Все генералы опальные - из тех, что морда кирпичом, а в глазах блеск устава несокрушимого. Такие любой ценой порядок наведут. Сидят в кабинете прокуренном, дела вершат, да так споро, что в два счёта любые проблемы решают. Стоит одному заикнуться, что-де у него тюрьмы да следственные изоляторы уже битком арестованными ночью набиты, девать новых некуда, как другой тут же по спецсвязи распоряжается учёбу в школах на месяц приостановить и туда арестантов "свеженьких" свозить. "А потом что с ними делать?" - третий спрашивает. Тогда первый тоже по спецсвязи командует эшелоны в Сибирь готовить.

- Ну а там куда? - уже я интересуюсь. - В распыл?

- Зачем же? - своё слово начальник госбезопасности вставляет. Рабочие руки государству нужны.

И далее в том смысле чешет, что, мол, зон в тайге да тундре, со времён социализма законсервированных, предостаточно. Инструмент - кирки да ломы - рук заключённых давно ждёт не дождётся, хотя металл столь густо смазан, что ему тысячелетия, как мамонтам в вечной мерзлоте, не страшны. Так что всем депутатам-краснобаям и прочим трепачам-пустобрёхам и места хватит, и работы на свежем воздухе - лес валить да руду "кайловать". Можно, кстати, и города заброшенные на БАМе достопамятном для этих нужд задействовать. Колючкой проволочной города обтянуть - чем тебе не зона? Да там заключённые в таких условиях жить будут, какие Россия ещё никому из арестантов не предоставляла! Рай сплошной, а не каторга.

Послушал я, послушал и не очень мне уютно среди генералов стало. Что жар загребать, что в дерьме копаться лучше чужими руками. Пусть, думаю, без меня всё решают. Потому напутствовал я их чем-то вроде "правильной дорогой идёте, товарищи..." да по своим делам почапал. А дела у меня, в отличие от генеральских, весьма приятственные предстояли - героев моего вчерашнего "спасения" награждать.

Вхожу в зал Георгиевский, а соколы мои уже ждут. Молоденькие, практически одного роста, все в форме безукоризненно выглаженной, а выправка такая, что по лекалу можно сверять. По стойке "смирно" стоят, глазами горящими меня едят. Орлы!

Без всяких шпаргалок с ходу речуху им поздравительную толкаю - в этом я уже собаку съел, во время выборов толпу с полуоборота заводя. Затем принялся ордена на грудь каждому вешать, руку пожимать и лично от президента за службу благодарить. Сам чуть не прослезился, до того приятственно было.

Ну а как торжественная часть закончилась, да стали награждённых шампанским в высоких бокалах обносить, тут я "протокол" и поломал.

- Негоже, - говорю во всеуслышанье, - боевые ордена шампанским обмывать. Водки подайте!

Загудели "орлы" одобрительно, заулыбались, расслабились в момент, что по команде "вольно". Свои ребята в доску. И пьют - будь здоров! Одно удовольствие с такими гудеть - не то, что с послами иностранными, где за рамки этикета выйти не моги.

В общем, гужуемся мы как положено, то есть как издревле на Руси ведётся. Час, второй, уже в обнимку с полковником Рудиным песню их спецназовскую "Пуля - дура" вполголоса напеваем - точнее, полковник новоиспечённый меня словам учит... Как вдруг ко мне референт внешнеполитический подплывает и от песни задушевной отвлекает.

- Чего тебе? - оборачиваюсь, на полуслове обучение своё прерывая.

- Президент Соединённых Штатов звонит, - шепчет референт. - Здоровьем вашим интересуется, о положении в России на настоящий момент спрашивает.

- Эх, какую песню испортил... - в сердцах вздыхаю. Гляжу на ребят и вижу в их глазах сожаление, что день праздничный к концу подошёл.

- Передай Блину, - говорю громко, чтобы все слышали, - занят я сейчас важным делом. А здоровье, скажи, моё нормальное. Что же касается дел сегодняшних в стране нашей, то нехрен ему в них нос свой поганый американский совать. Могу прищемить.

Линяет референт по счёту "раз".

Я тогда "орлов" и вопрошаю:

- А как вы, ребята, на такое смотрите, если мы ещё раз нальём и споём? А потом и не раз?