Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

У Бейли несколько раз возникало странное ощущение. Если бы он попробовал описать его, то сказал бы, что это был момент инверсии — как будто его на долю секунды вывернули наизнанку, а затем обратно. Это было настолько мимолетно, что он чуть не упустил этого. Возможно, только через минуту он вдруг вспомнил, что уже испытывал такое ощущение, когда летел на Солярию и когда возвращался на Землю. Это был «прыжок», переход через гиперпространство, который в безвременный и беспространственный интервал посылал корабль через парсеки со сверхсветовой скоростью в нарушение лимита Вселенной. В этих словах нет никакой тайны, поскольку корабль просто выходил и летел где-то, где нет ограничений скорости. Весь секрет в концепции, потому что гиперпространство можно описать только математическими символами, а их в любом случае нельзя перевести во что-либо понятное. Если принять тот факт, что люди научились манипулировать гиперпространством, не понимая, чем они манипулируют, то эффект ясен. Только что корабль был в микропарсеках от Земли, а в следующий момент он в микропарсеках от Авроры. В идеале, прыжок занимает нуль времени, и если все происходит гладко, никаких биологических ощущений нет и не может быть. Физики, однако, утверждают, что идеальное течение процесса требует бесконечной энергии, и поэтому всегда бывает «эффективное время», не полностью равное нулю. От этого и происходит странное и в сущности безвредное ощущение инверсии.

Внезапно осознав, что он очень далеко от Земли и очень близко к Авроре, Бейли загорелся желанием увидеть Внешний Мир. Частично это было желание увидеть живых людей, а частично — естественным любопытством увидеть то, что наполняло его мысли после просмотра книгофильмов. Как раз в это время вошел Жискар с едой — скажем, ленчем — и сказал:

— Мы приближаемся к Авроре, сэр, но вам нельзя наблюдать это из рубки. Да и сейчас все равно ничего не видно. Только через несколько дней мы подойдем к Авроре достаточно близко, чтобы увидеть какие-либо детали.

Подумав, он добавил: — Но вам нельзя будет наблюдать из рубки и тогда.

Бейли растерялся. Видимо, предполагали, что он захочет наблюдать, и запросто пресекли это желание. Его присутствие как зрителя было нежелательно.

— Прекрасно, Жискар, — ответил он.

Робот вышел. Бейли сумрачно посмотрел ему вслед. Сколько еще ограничений наложат на него? Успешное выполнение задачи и так маловероятно, и кто знает, сколько еще разных способов придумают аврорцы, чтобы сделать это выполнение вообще невозможным.

Бейли повернулся и сказал Дэниелу: — Дэниел, мне уже надоело быть здесь пленником. Аврорцы на корабле боятся меня как источника заразы. Это чистый предрассудок. Меня же обрабатывали.

— Вас просили оставаться в своей каюте не потому, что аврорцы боятся.

— Да? А почему же?

— Может быть, вы помните: когда мы впервые встретились здесь, вы спросили, зачем меня послали эскортировать вас; я ответил — во-первых, для того, чтобы у вас здесь было что-то знакомое, вроде якоря, а во-вторых, потому что мне это было приятно. Наш разговор прервал Жискар, принесший книгофильмы, а потом мы погрузились в дискуссию о роботоубийстве.

— Да-да, вы мне не сказали о третьей причине. Какова же она?

— Ну, партнер Илайдж, просто я Могу защитить вас.

— От кого?

— Инцидент, который мы договорились называть роботоубийством, всколыхнул необычные страсти. Вас вызвали на Аврору, чтобы доказать невиновность доктора Фастольфа. А гиперволновой фильм…

— О, дьявол, Дэниел, — в ярости сказал Бейли, — эту штуку видели на Авроре?

— Его видели все Внешние Миры. Это была самая популярная программа, и она ясно показала, что вы совершенно исключительный следователь.

— Так что тот, кто стоит за роботоубийством, возможно, имеет преувеличенный страх передо мной и может пойти на риск предупредить мое появление и убить меня?

— Доктор Фастольф, — спокойно сказал Дэниел, — полностью убежден, что за роботоубийством никто не стоит, поскольку кроме него, никто не мог бы этого сделать. С точки зрения доктора Фастольфа, это была чистая случайность. Однако есть люди, пытающиеся извлечь выгоду из случайности, и в их интересах не допустить вас доказать ее. Вот поэтому вас и нужно защищать.

Бейли быстро сделал несколько шагов вдоль стены и обратно, чтобы ускорить свои мысленные процессы физическим напряжением. Он почему-то вовсе не чувствовал личной опасности.

— Дэниел, много ли на Авроре человекоподобных роботов?

— Вы имеете в виду сейчас, когда Джандер более не функционирует?

— Да, с тех пор как Джандер умер.

— Один, партнер Илайдж.

Бейли ошеломленно уставился на Дэниела и беззвучно повторил: — Один? Значит, вы единственный человекоподобный робот на Авроре?

— И в любом другом мире. Я думал, что вы это знаете. Я был прототипом, затем был сконструирован Джандер, после чего доктор Фастольф отказался конструировать, а больше никто не умеет.

— Но в таком случае, если из двух таких роботоводного убили, разве доктор Фастольф не думает, что и вы, Дэниел, в опасности?

— Он признает эту возможность, но шанс, что фантастически-неправдоподобный случай умственного замораживания будет иметь место во второй раз — ничтожен. Он не принимает его всерьез. Однако он чувствует, что возможен какой-нибудь другой несчастный случай. Это, я думаю, сыграло некоторую роль в посылке меня на Землю за вами. Это удалило меня от Авроры недели на две.

— Значит, вы такой же пленник, как и я сам?

— Я пленник только в том смысле, что я намерен не покидать этой каюты.

— А том смысле, что особа, ограниченная в передвижении, возмущена этим ограничением. Настоящее пленение не добровольно. Я же полностью понимаю причину, по которой я здесь, и соглашаюсь с необходимостью.

— Вы-то — да, — проворчал Бейли, — а я — нет. Я пленник в полном смысле. А какая у нас безопасность здесь?

— Только та, партнер Илайдж, что Жискар на посту снаружи.

— Он достаточно разумен для такой работы?

— Он вполне понял приказ. Он крепкий и сильный и осознает важность своей задачи.

— Вы хотите сказать, что он готов оказаться уничтоженным, защищая нас с вами?

— Да, конечно, как и я готов оказаться уничтоженным, защищая вас.

Бейли был ошеломлен:

— И вы не возмущаетесь ситуацией, в которой вас могут из-за меня лишить существования?

— Это в моей программе, партнер Илайдж, — мягко сказал Дэниел. — Однако мне кажется, что, если бы этого в моей программе не было, потеря моего существования кажется тривиальной по сравнению со спасением вашей жизни.

Бейли не мог удержаться: протянул руку и крепко пожал руку Дэниела.

— Спасибо, партнер Дэниел, но, пожалуйста, не допускайте этого. Я не хочу, чтобы ваше существование прекратилось. Мне кажется, сохранение моей жизни — неадекватная компенсация.