Шантель Шоу - Не называй меня Афродитой

Не глядя на Афину, он вышел из спальни.

Обычно Мария не звонила ему так рано. Только бы с Розали ничего не случилось.

Няня его дочери спокойно поздоровалась, но Лука уловил нотки тревоги в ее голосе.

– С Розали случился сильный припадок сегодня утром. Он продолжался почти шесть минут.

– Так долго? – Лука сглотнул. – Должно быть, это стало серьезной нагрузкой на сердце. Вы были с ней?

– Я как раз сменила ночную сиделку. Так как припадок был длительным, я позвонила доктору. Он только что уехал. С Розали все в порядке, Лука. Сейчас она спит, а позже я выведу ее в сад. Вы ведь знаете, как она любит сидеть под плакучей ивой.

– Как жаль, что меня с ней не было, – вздохнул Лука.

Его грызло чувство вины, потому что он не всегда мог находиться рядом со своей дочерью-инвалидом. За Розали ухаживали первоклассные специалисты, а Мария, ставшая ее няней десять лет назад, после того как у девочки обнаружили неизлечимое генетическое заболевание, обожала Розали.

Через несколько месяцев его дочери исполнится тринадцать лет, но она не может вести нормальную жизнь. Лука ощутил знакомую тупую боль в сердце. Мир его дочери ограничен виллой де Росси, в которой несколько комнат переделали исключительно для ее нужд. Одной из доступных ей радостей были прогулки в саду, который Лука разбил специально для нее.

Ради здоровья и счастья Розали он решил бороться за виллу де Росси. Но если Лука не найдет женщину, которая согласится срочно выйти за него замуж, он потеряет виллу – единственный дом, который знает его дочь. Он нанесет Розали страшную душевную травму, если ей придется переехать в другой дом и лишиться привычного окружения и вещей, которые она любит.

На подбородке Луки задергался нерв, стоило ему подумать о мстительном завещании бабушки. Юристы тщательно изучили документ и посоветовали ему не пытаться его опротестовать.

Единственный способ сохранить виллу – приползти к Жизель на коленях и заплатить ей столько, сколько она потребует, лишь бы свадьба состоялась. Два миллиона фунтов ничего не значат в сравнении с душевным покоем его дочери. Пусть она не умеет ходить и говорить, но ее прекрасная улыбка бесценна.

Лука сжал кулаки. Ну и попал он в переделку! Помогая Афине сбежать с ее свадьбы, он расстроил свою собственную.

Лука вошел в гостиную и остолбенел. Афина надела подвенечное платье. Другой одежды у нее не было. И вдруг он понял, что сама судьба предоставила ему новую невесту.

Лука попытался выкинуть безумную мысль из головы и шагнул к столу, на котором был сервирован заказанный им завтрак. На белой дамасской скатерти расползалось кофейное пятно, а Афина отчаянно пыталась высушить его салфеткой.

– Что за чертовщина тут произошла?

– Мне так жаль. Я опрокинула кофейник. – Она схватила другую салфетку и при этом чуть не уронила кувшинчик с молоком. Только мгновенная реакция Луки уберегла их от новой неприятности.

– Может, вам стоит надеть очки? – предложил он.

– Я надела контактные линзы и прекрасно вижу. Я нашла новую пару в сумке. Совсем забыла, что положила их туда, – объяснила Афина. – Чарли говорил, что дырок в моей голове больше, чем глазков в швейцарском сыре, – добавила она, разглядывая устроенный ею беспорядок. – Чарли очень раздражала моя неуклюжесть. Он говорил, что я безнадежна, и был прав.

– Вы всего лишь разлили кофе. Это не столь важно, – сказал Лука, недоумевая, почему удрученный тон Афины вызвал у него странное желание ее защищать. – Помню, в школе Чарли был таким же милым, как рассвирепевшая гадюка. Почему вы решили выйти за него замуж?

Как объяснить ему, что ее устраивало отсутствие сексуального притяжения между ними? В начале их отношений Афина испытывала облегчение оттого, что Чарли не пытался зайти дальше поцелуя при прощании. Он не лапал ее, не приставал к ней в машине. Сердце девушки до сих пор начинало биться тревожно, стоило ей вспомнить о поползновениях преподавателя латинского языка. Тогда она становилась, по словам одного разочарованного экс-бойфренда, «фригидной монахиней».

Теперь, конечно, она понимала, почему Чарли не пытался заняться с ней сексом. Афина не любила его, но ее все равно задевало то, что он собирался использовать ее в своих целях. К девушке вернулось ощущение собственной никчемности.

– Мне казалось, что мы с ним хотели одного и того же. У Чарли серьезные амбиции, он стремился преуспеть в банковском бизнесе. Я собиралась поддержать его и создать для нас уютный дом.

«Другими словами, она надеялась вести праздный образ жизни при богатом муже, – с иронией подумал Лука. – Может, ее слезы вызваны тем, что она сожалеет о своем решении не выходить замуж за Чарли?»

– Лука… – Афина отвернулась от стола, который выглядел так, словно по нему пронесся небольшой ураган. – Мне очень неприятно, что ваша невеста отказалась выйти за вас замуж. Я признаю: частично это моя вина.

– То есть вы признаете, что благодаря вам пресса узнала о нашей поездке в отель? – Лука прищурился.

– Нет… – Афина не знала, куда девать глаза, чувствуя, что Лука кипит от гнева. Она не любила спорить и всегда всем уступала. – Я никому не говорила о том, куда мы направились. Что, если Чарли знал, в каком отеле вы обычно останавливаетесь? Может, он даже позвонил и выяснил, что вы привезли меня сюда. Но я все равно чувствую свою вину и готова объясниться с вашей невестой. Тогда, может, она передумает и свадьба состоится.

«О, она состоится. Если Жизель получит то, чего хочет», – мрачно подумал Лука. Под конец телефонного разговора, когда до нее дошло, что он не собирается уступать, ее стервозная натура тут же проявила себя, и Жизель пригрозила, что сообщит прессе об их сделке. Провалиться ему на месте, если он позволит ей манипулировать им! Мало ему бабушки, которая продолжает заниматься этим даже из могилы!

– Мои отношения с Жизель уже в прошлом, – отрезал Лука.

Афина расстроилась. Это его удивило. По опыту общения с женщинами Лука знал, что их, как правило, мало что заботит, кроме своей особы.

– Я бы очень хотела исправить ситуацию, – без сомнения, искренне сказала она.

В мягком свете сентябрьского солнца, струившегося в окно, волосы Афины блестели словно шелк. Лука рассеянно отметил, что каштановые пряди перемежаются золотистыми и темно-рыжими. Он окинул взглядом подвенечное платье, но в этот раз не как дизайнер, а применительно к условию завещания бабушки.

– Да, вообще-то вы можете кое-что для меня сделать, – произнес он. – Выходите за меня замуж.

Сердце Афины забилось где-то в горле. Она была уверена, что неправильно расслышала.

– Прошу прощения. Не могли бы вы повторить?

– Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, – спокойно и четко проговорил Лука.