Шантель Шоу - Не называй меня Афродитой

Хорошо, что она перестала плакать, пусть даже и выпила лишнего, но ее платье продолжает приковывать к себе внимание.

– Думаю, нам лучше подняться в мой номер и заказать крепкий кофе, – сказал он, стараясь говорить как можно убедительнее.

Надо увести ее из бара до того, как она устроит сцену.

Афина попыталась сдвинуться с места и покачнулась.

– Святая Мадонна… – выдохнул Лука, чувствуя, что теряет терпение.

Он подхватил Афину на руки.

– Отличная мысль! – согласилась она. – Отнеси меня наверх, Лука, и поцелуй так, как поцеловал в Зенабе.

Афине казалось, что кто-то пытается просверлить дрелью дыру в ее черепе. Лицо ее исказилось от боли, когда она заставила себя открыть глаза. Без очков все выглядело расплывчатым, но тем не менее она поняла, что ей незнаком элегантный интерьер, окружающий ее.

Во рту пересохло. Афина медленно повернула голову и увидела стакан воды на прикроватной тумбочке.

Она лежит на кровати. На чьей кровати?

В голове всплыли разрозненные воспоминания. Чарли с Домиником в постели… Ее импульсивное решение бежать через окно… Плющ не выдерживает, и она летит вниз… Друг Кадира, Лука де Росси, ловит ее и помогает сбежать…

Лука привез ее в свой отель. Она выпила в баре, и Лука решил отвести ее в номер и напоить кофе.

Значит, она в номере Луки и это его кровать!

Еще один кусочек мозаики встал на место – Афина вспомнила, как Лука расстегивал ее платье. О боже! У нее вспыхнуло лицо и свело живот от ужаса. Она вспомнила, как, стоя перед ним в нижнем белье, сказала:

– Возьми меня, Лука, я вся твоя.

Кажется, он сухо пробормотал: «Ну и везет же мне». Но Афина не могла за это поручиться.

Она повернула голову в другую сторону и с облегчением поняла, что лежит на кровати одна. Однако смятые простыни указывали на возможность бурной ночи.

Сердце девушки замерло.

Она переспала с Лукой и ничего не помнит?! Он – известный любитель женщин, а она буквально бросилась ему на шею. Что, если он принял ее предложение?

Она утратила девственность? Впрочем, Афина слишком долго позволяла инциденту, имевшему место много лет назад с другом ее родителей, университетским профессором, который помогал ей с латынью, влиять на ее жизнь. Если она занималась с Лукой сексом, судя по всему, этот опыт не причинил ей психологическую травму, раз уж она ничего не помнит.

Афина села, и на нее нахлынула тошнота. Простыня соскользнула вниз, и она увидела, что на ней надет поддерживающий грудь бюстгальтер, входящий в комплект симпатичного свадебного белья, который, как она надеялась, приведет Чарлза в восторг. Не в силах удержаться от гримасы, Афина приподняла простыню и обнаружила, что кружевные трусики танга по-прежнему на ней. Значит, девственность сохранена.

– Доброе утро, – услышала она низкий голос, который затем едко добавил: – Хотя я сомневаюсь, что для вас оно доброе.

Афина попыталась сесть. У нее тут же закружилась голова, а в животе появилось неприятное ощущение. Лука сидел в кресле рядом с кроватью. Он был в черном, свитер из высококачественной шерсти так плотно облегал его торс, что повторял очертания накачанного пресса.

Подняв глаза выше, Афина заметила на подбородке Луки темную щетину, которая усиливала его сексуальный магнетизм. Его губы были изогнуты в циничной улыбке, и девушка занервничала, увидев оценивающее выражение в янтарных глазах мужчины. Судя по тому, что Лука был одет, он не принял ее пьяное приглашение. Тем не менее ей отчаянно захотелось услышать подтверждение.

– Если я прошлой ночью спала в вашей постели, где спали вы?

Лука сдвинул черные брови и протянул обманчиво мягко:

– А вы сами как думаете?

Афина бросила нервный взгляд на смятые простыни, и это ее выдало. Лука выругался.

– Намекаете, что я воспользовался тем, что вы были мертвецки пьяны? Ну, знаете, вы не могли придумать ничего оскорбительнее.

Афина сглотнула и уронила раскалывающуюся от боли голову на подушки:

– Прошу прощения, но я не помню, что произошло после того, как вы привели меня в свой номер. И мне нужно выяснить, если вы… если мы…

Со скоростью атакующей кобры Лука вскочил и склонился над кроватью, уперев руки в матрас по обе стороны от ее головы.

– Вы не в моей постели. В этом номере две спальни. Давайте сразу кое-что проясним, – мрачно продолжил он. – Первое: если бы мы переспали, я гарантирую, вы бы об этом не забыли. Второе: я занимаюсь любовью только с теми женщинами, которые могут принимать в этом участие. Третье. – В волчьих глазах Луки появился жесткий блеск. – Я не люблю, когда мной манипулируют, мисс Ховард.

– Что вы имеете в виду? – дрожащим голосом спросила Афина.

Лука был так близко, что даже без очков она могла пересчитать его густые черные ресницы. Напрягшийся подбородок мужчины предупреждал, что его терпение на исходе. Однако, несмотря на его гнев, Афина не испугалась, как это обычно случалось у нее с другими мужчинами. Совсем не испугалась. Ее тело отозвалось на исходящее от Луки тепло и на его мужской дразнящий запах.

Она вся пылала, а между бедер образовалась горячая лава. Афина ощущала болезненное покалывание в груди и упершиеся в чашечки бюстгальтера затвердевшие бутоны сосков. Сила желания потрясла ее, но в глубине души она испытала облегчение. Это доказывало, что у нее нормальные сексуальные потребности, как у любой другой женщины, и то домогательство, которое она пережила в юности, не отразилось на ее чувственности.

Афина представила, как Лука накрывает ее своим телом, прижимая к матрасу сильными бедрами. Каково это – чувствовать, что ее груди расплющиваются о его грудь, а к губам прижимаются его губы?

Желание увлажнить пересохшие губы кончиком языка было необоримым. Афина увидела, как сузились глаза Луки, когда он увидел это. Он внезапно застыл, и она поняла: Лука догадался, что она жаждет поцелуя.

Он выпрямился.

– Вот что я имею в виду, – бросил он и швырнул ей кипу газет.

Пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль в висках, она села и прищурилась:

– Что пишут? Я не могу читать без очков. Спасибо, – пробормотала Афина, когда Лука протянул ей очки.

Она надела их и чуть не задохнулась, прочитав заголовок статьи и увидев фотографию, на которой Лука держал ее в объятиях в баре отеля. Ее руки обвились вокруг его шеи, на лице застыло глуповатое выражение. Афине захотелось умереть от унижения.

«Невеста бросает аристократа ради плейбоя-итальянца!» Далее сообщалось, что невеста благородного Чарлза Ферфакса, Афина Ховард, сбежала с его школьным приятелем, известным дизайнером Лукой де Росси за час до пышной свадьбы.

– О боже, – прошептала Афина. – Как журналисты узнали, что вы привезли меня сюда?