Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 02. Личный космос. За стенами Терры

Как обычно, у Кикахи имелся собственный своеобразный план. Он подозревал, что у Ананы есть какое-то припрятанное или вживленное в тело оружие. И Кикаха надеялся, что она теперь воспользуется им. Но оружия у нее не оказалось, или она просто не посчитала ситуацию столь безнадежной, чтобы раскрывать свои неучтенные резервы. Анана сказала, что, если ему так хочется, он может отпугивать чудовищ сам; она же намеревалась оставаться на дереве до тех пор, пока животные не уйдут по доброй воле.

— При обычных обстоятельствах я бы согласился с тобой, — сказал Кикаха. — Но нам надо вернуться в фургон буквально через полчаса.

— Я не собираюсь туда возвращаться, — ответила Анана. — Кроме того, ты не успеешь добыть еды. А я не хочу голодать целый день в этом гробу.

— У нас есть сушеное мясо и фрукты, — напомнил он.

— Я и так не ела весь день, — ответила она.

Кикаха полез вниз. Большинство львов даже не обратили на него внимания. Но один самец прыгнул на ствол, и его лапа с длинными когтями промелькнула в шести дюймах от ноги человека. Кикахе пришлось подняться повыше.

— Наверное, они не в том настроении, чтобы пугаться, — сказал он. — Бывают такие дни, когда их ничем не проймешь, — вот, например, как сегодня…

Забравшись на вершину дерева, он разглядел фургоны, белевшие невдалеке в лунном свете. Потом луна ушла за монолит, и на востоке появилось солнце. Караван пробуждался — дымились походные костры, люди торопливо готовили завтрак и собирались в долгий путь. Кикаха с беспокойством следил за группой солдат, которые седлали коней. Воинов украшали алые стеганые панцири, зеленые юбки, желтые гамаши и деревянные каски с длинными разноцветными перьями. Кавалеристы растянулись в цепь и образовали полумесяц, внутри которого шагали мужчины и женщины, несшие горшки, котелки, кувшины и прочую посуду. Они направлялись к ручью.

Кикаха застонал. Ему не раз случалось попадать в силки собственной хитрости. Но эта ситуация могла закончиться очень печально. Поэтому он ни секунды не сомневался в выборе дальнейших действий — лучше столкнуться лицом к лицу со львами, чем попасть в плен к тишкветмоакам. Возможно, ему удалось бы уговорить их не выдавать его тевтонам. Но шанс был так мал, что он просто не мог рисковать, полагаясь на их великодушие.

— Анана, я ухожу на север, — сказал Кикаха, — и ухожу немедленно. Ты пойдешь со мной?

Она взглянула вниз на большого самца, который кружил у подножия дерева и следил за людьми, сверкая злыми зелеными глазами. Открыв пасть, он ощерил четыре изогнутых клыка — два сверху и два снизу, — которые напоминали длинные и острые ножи.

— Ты, наверное, сошел с ума, — сказала она.

— Если хочешь, можешь оставаться здесь — до тех пор, пока тебя отсюда не снимут!

Перебравшись на другую сторону дерева, он начал спускаться. Огромная львица вскочила на ноги и встревоженно зарычала. Вслед за ней поднялись и другие львы. Ветер донес до них запах приближавшихся людей.

С минуту львы метались по берегу, не зная, что делать. Самец, стоявший под деревом, рявкнул и бросился в заросли; остальные последовали за ним. Спрыгнув с нижней ветви, Кикаха побежал в том же направлении. Он не оглядывался, но надеялся, что у Ананы хватит ума поспешить за ним следом. Если солдаты ее поймают или хотя бы заметят, они обшарят все вокруг в поисках других беглецов.

Он услышал шелест травы за спиной, и Анана догнала его. Оглянувшись, Кикаха увидел мелькнувшую среди ветвей голову солдата и, схватив Анану, увлек ее в заросли высокой травы.

Но их успели заметить. Послышался крик. В общем-то этого следовало ожидать, и теперь…

Кикаха поднял голову и осмотрелся. Первый всадник выехал на открытое место, приподнялся в стременах и замахал рукой, указывая в ту сторону, где прятались беглецы. К нему торопливо приближались остальные. Взяв копье наперевес, кавалерист поскакал вдогонку за чужаками.

Кикаха уныло осмотрел местность — равнина, высокая трава да несколько деревьев. Вдали виднелась серая многогорбая масса — стадо мамонтов или мастодонтов. Где-то в траве затаились львы.

Большие кошки могли стать его козырной картой. Вспугнув их, он мог не только спастись от плена, но и заставить бежать своих преследователей.

— За мной! — воскликнул Кикаха и помчался вперед.

Он бежал изо всех сил. Позади него кричали солдаты и слышался приближавшийся стук копыт.

Но львы подвели его. Они разбежались в стороны, прыгая, как кузнечики. Животные не поддались панике и не пожелали ввязываться в схватку. Они не дали ему возможности убежать. План не удался — лошади и всадники не попадали под натиском львов, разъяренных внезапной атакой.

Проскакав мимо беглецов, кавалеристы развернули коней; их копья образовали полукруг. Солдаты, оставшиеся за спиной, сделали то же самое. Кикаха и Анана оказались зажатыми в кольцо. Куда бы они ни побежали, их везде поджидала острая сталь.

— Вот что значит быть слишком хитрым, — сказал Кикаха.

Анана даже не улыбнулась. Да и ему не очень-то хотелось смеяться.

Кикаха приуныл еще больше, когда их, связанных и беспомощных, отвели назад к каравану. Предводитель Клишкват уведомил пленников, что награда за них утроена. И хотя он слышал о Кикахе и, конечно же, восхищался им и уважал как любимца властителя, правила теперь диктовали розоволицые люди. А ведь это в корне меняет дело, не так ли?

Кикаха признал, что Клишкват прав, и спросил, жив ли до сих пор император. Предводителя удивил такой вопрос. Да, миклосимл жив и здоров. Это он предложил награду за беглецов. И лишь благодаря его стараниям империя тишкветмоаков заключила союз с розоволицыми волшебниками, которые прилетали к ним три дня назад в бесколесном фургоне. И так далее, и тому подобное.

Кикаха хотел поговорить с караванщиками и объяснить им истинную ситуацию в Таланаке. Он надеялся уговорить их отпустить его, но из этого ничего не вышло. Имперская сеть сигнальных барабанов и почтовых пони уже ознакомила приграничные города с положением дел в великой столице. Большую часть этих сообщений составляли ложь и подтасованные факты, но Клишкват верил им, а не словам Кикахи. И тот не винил его за это.

Двух пленников хорошо накормили; женщины вымыли их, намазали маслом, причесали и одели в богатые одежды. В это же время между владельцами фургонов и солдатами завязался отчаянный спор. Предводитель считал, что кавалеристы, поймавшие беглецов, должны разделить награду с ним. Его помощники тоже надеялись получить какие-то деньги. Затем появились представители остальной части караванщиков. Они потребовали, чтобы награду разделили поровну на всех и каждого.

Начальники и солдаты принялись кричать на вновь прибывших. Назревала стычка. Наконец предводитель успокоил своих подчиненных и сказал, что видит только один выход из создавшегося положения: их спор должен решить сам император. По сути, это означало разбирательство в верховном суде Таланака.