Геннадий Гор - Скиталец Ларвеф. Повести

— Почему? — перебил я Иванцева.

Профессор усмехнулся и посмотрел на меня так, с говно рядом со мной сидел мой двойник, моя духовная копия.

— Потому что индивидуум неповторим. Повторение, буквальное сходство с кем-то существующим в одном времени и пространстве противоречит сущности человека…. Другое дело моделирование внутреннего мира существа с другой планеты. Встреча исключена…, Пока наши миры еще не соприкасаются. Наш выбор пал на Ларвефа, героя вашей повести. Почему? Прежде всего потому, что это образ сильной и благородной личности, с богатым духовным миром. Не скажу, что вся ваша повесть, но именно этот герой заинтересовал меня. Я постарался дополнить своим собственным воображением ваше. Ведь когда вы писали, вы не думали, что ваш воображаемый герой сольется с живым и конкретным человеком. Как ни удивительно, но это произошло, правда ненадолго. Как вам известно из моей статьи, Ларвеф-Ларионов под влиянием сильных переживаний снова стал терять память. Его снова положили в экспериментальное отделение Института мозга, чтобы вернуть ему сознание — на этот раз уже не путешественника, прилетевшего с Дильнеи, в обычного земного человека. Тут уже понадобятся не ваши услуги фантаста, а помощь писателя-реалиста и психолога.

— Хорошо, — перебил я рассказчика. — Все понятно. Но откуда же взялась Эроя, комочек чудесного вещества?

— Ее создали мои помощники, молодые талантливые кибернетики. Ларионов-Ларвеф нуждался в опоре для своих чувств. Комочек вещества и связывал его с далекой Дильнеей.

— А что с Ларионовым сейчас? Он выздоровеет? — спросил я.

— Да, — ответил Иванцев. — Опыт удался, и Николай Ларионов на днях выйдет из клиники-лаборатории в жизнь.