Олег Ёлшин - Тейа

– Ты понимаешь, – сказал тот, вернувшись, – это не наша тема и не наша проблема. Да и вряд ли ты добьешься стабильной работы такого двигателя, – извиняясь, добавил он. – Кроме того, это опасная штука. Случись что, нам перекроют кислород, прекратят финансирование, так что, давай немного подождем.

– Сколько? – нетерпеливо перебил он шефа.

– Не знаю, – тот помялся. – Лет пять, может быть, десять, а там посмотрим…

Он ушел с работы. Начал предлагать свое изобретение другим, вполне уважаемым институтам, но первое восторженное впечатление всегда сменялось отказом. Оказывается, проще создать нечто новое, чем найти этому применение и признание. Он стал безработным, потому что больше не мог выполнять бессмысленные обязанности, продолжая бороться за жизнь своего детища. А на вопрос, кого он представляет, не знал, что ответить, и многие уже косо смотрели в его сторону, когда он появлялся на пороге их учреждений. Тогда и вспомнил о своем друге, который давно преподавал в одном европейском университете. Реакция была мгновенной. Прочитав работу, тот понял, что это открытие века, и нашел возможность записать его выступление на конференции, где теперь он и находился.

– Только какую фирму ты будешь представлять? – спросил друг напоследок.

– Свою страну! – ответил он.

– Нобелевской премии тебе! – пожелал на прощанье друг.

– Так на сколько процентов вы повысите свой КПД, господа? – думал он, дожидаясь своей очереди. От волнения и жары начала болеть голова.

– Нужно выпить глоток кофе, – подумал он и вышел в фойе.

Он крутил в руках чашечку с ароматным напитком и думал, какими словами разбудить сонную аудиторию. К нему подошел какой-то мужчина:

– Мистер Леонид Громов?

– Мы знакомы? – удивился он.

– Читал вашу заявку на сегодняшнее выступление, – ответил тот, не представляясь. – Жду с нетерпением! Это бомба!

Он успел допить кофе, подумав, что первый единомышленник у него уже есть. Странно, как долго там у себя дома он обивал пороги, а здесь первый встречный ждет его выступления. И снова с интересом посмотрел на иностранца. Успел лишь это. В следующее мгновение перед глазами мелькнула яркая вспышка, и он потерял пространство, время и самого себя…

Нестеров проснулся и, вспомнив все, подскочил на кровати. Солнце слепило глаза и как будто ничего не случилось. Он был жив, по-видимому, здоров. Только тот солнечный день остался где-то вчера, и, судя по дате на его часах, наступило новое и такое необычное сегодня… Огляделся. Рукописи в пакете лежали рядом на тумбочке.

– Слава Богу, хотя бы их не потерял, – подумал он. – Хотя бы их, – потому что себя он не находил в памяти и, где был этой ночью и вчерашним вечером, совершенно не помнил. Комната напоминала гостиничный номер, огромное во всю стену окно пропускало ослепительный свет восходящего солнца, а вставало оно из бесконечного моря, переливаясь в серебряных лучах удивительного рассвета. Подошел к окну: только бескрайнее море и солнце, а наверху незнакомое небо. Он в пижаме, в незнакомой комнате, на самом краю этой водной стихии. Отшатнувшись, прошелся по комнате. В таких апартаментах раньше никогда не бывал. Это была не больничная палата, а скорее, шикарный номер в отеле – обстановка удивляла необычностью и роскошью.

– Как на другой планете или в другой жизни, – подумал он.

И только яркое солнце напоминало о вчерашнем дне. Костюм, в котором вчера он отправился в издательство, аккуратно висел в шкафу. Быстро одевшись, он решил отсюда выбраться.

– По всем законам жанра дверь должна быть заперта, – подумал он. Посреди большого стола неожиданно увидел конверт с надписью:

Приглашение.

Господину Юрию Нестерову.

Раскрыв его, прочитал:

–

Уважаемый, Юрий. Приглашаем Вас на презентацию, которая состоится сегодня в 16.00 в амфитеатре летнего театра. А пока желаем провести хорошо время и чувствовать себя, как дома.

Ваши поклонники и друзья.

–

– Чья-то шутка, дурацкий розыгрыш! – подумал он. Письмо ничего не объясняло, и тогда он попытался выйти. Дверь легко поддалась, он прошел в просторный коридор и, обернувшись, с удивлением обнаружил на ней табличку: ЮРИЙ НЕСТЕРОВ. В конце коридора открывался большой холл с лифтами, где за маленьким столиком сидела девушка в форменной одежде. Не раздумывая, он кинулся к ней.

– Простите! – только успел произнести он.

– Господин Нестеров! – воскликнула она, вставая. – Добро пожаловать. Как спалось? Понравились ли вам апартаменты? Мы рады приветствовать такого почетного гостя в нашем отеле…

Она говорила без остановки на плохом русском, с ужасным акцентом, и ему не удавалось вставить ни слова. Ее шоколадная кожа выдавала южное происхождение, а манеры соответствовали всему сверкающему вокруг чистотой и изяществом.

– Вам завтрак подать в номер или желаете пройти в ресторан на веранду?

– На веранду? – переспросил он и запнулся…

– Конечно! В ресторане очень уютно, вам понравится! – с ослепительной улыбкой перебила она. Потом объяснила, как туда можно пройти и пожелала хорошего дня. На остальные вопросы девушка отвечала невнятно, и Юрий подумал, что она не совсем его понимает.

Ресторан был шикарным. Он совсем не походил на замызганную столовую в больнице, а, может быть, в сумасшедшем доме, куда его могли поместить после приступа, да и девушка на этаже не была похожа на сиделку. Скорее, он находился в элитном местечке для богатых туристов, с видом на море и широким пляжем, которое он мог видеть раньше лишь на экране телевизора или во сне.

– Сон! Летаргический сон? Кома? – подумал он, чувствуя себя в полуобморочном состоянии. Голова начинала кружиться, он не вполне отдавал себе отчет… Тем временем к нему подошел красавец африканской внешности. Тот словно сошел с картинки времен гладиаторов, только белая рубашка и черная форма придавали ему облик официанта. В его руке было меню на русском, и он помог выбрать еду. Русского языка тот не знал, поэтому пришлось отложить расспросы на будущее.

Юрий осмотрелся. Это была большая веранда высокого здания, где он сегодня проснулся. Крепко цепляясь за скалу, оно нависало над водой, поэтому из окон, кроме моря, ничего не было видно. Быстро съев завтрак, Юрий поспешил на улицу. С удивлением вспомнил, что не заплатил. Да и цен в меню не было, впрочем, и денег в его карманах тоже, разве что на пачку сигарет и на две поездки в метро. Но метро здесь, по-видимому, не было, а какие тут ходили деньги, он не знал. И теперь он шел по широкой набережной, где начинали появляться люди. Сколько было времени, какой это был часовой пояс, где он находился? Понять было невозможно, что с ним произошло. Масса вопросов, а спросить некого. Он шел, робко озираясь по сторонам. Повсюду высокие отели, небольшие уютные пляжи, заставленные лежаками и зонтиками, узенькие каменные дорожки. По ним ездили крошечные машинки, они были не больше велосипеда. Ресторанчики, магазины с непонятными вывесками… Такие же авто десятками стояли у каждого отеля, как тележки у супермаркетов. Все они были одинаковые, люди в них садились и медленно передвигались.