Олег Ёлшин - Тейа

– Ваша жена не ревнует к такой красивой помощнице?

Пауза! Глорис улыбается. На мгновение он приходит в себя, концентрируется.

– Нет, – неожиданно произносит Громов.

– Почему?

Снова пауза, Глорис молчит.

– Потому что я люблю свою жену! – отвечает он, удивившись – все произошло само собой. Глорис с улыбкой на него посмотрела, кивнула и громко в микрофон произнесла:

– Если вопросов больше нет, поблагодарим героя сегодняшней конференции за исчерпывающую информацию…

Еще какое-то время яркий свет, выкрики, реплики и, наконец, лица этих людей растворяются в шуме и мелькании вспышек. И тишина…

Снова, как когда-то, Глорис провожает его до гостиницы – теперь уже не в бунгало посередине зеленой долины, а в шикарный номер отеля. Громов совершенно потерян. Он еле передвигает ногами, шевелит губами. Нет, он просто молчит. Он сумел соскочить с бесконечной киноленты, но очень устал. Может быть, не устал, но ошеломлен происходящим. Да и может ли нормальный человек выдерживать такое? Глорис открывает дверь его номера и отдает ключи.

– Вы были великолепны, мистер Громов. Держались хорошо… До завтра…

Он смотрит на нее, он удивлен. Он восхищен! Это не просто секретарь или нянька. Это удивительный менеджер. Скорее, удивительная женщина, которая не только красива, но на редкость умна. Никогда бы не подумал, что такое возможно! Такого не бывает! Она идеальна! – снова промелькнуло в голове. С трудом оторвавшись от ее красивых глаз, от волнующей улыбки, попрощался, через мгновение, пожалев, что ее отпустил. А она с удовольствием на прощанье пожала его руку, поймав на себе этот взгляд. Она давно привыкла к таким взглядам. Но этот русский! Какой-то он совсем другой. Странный русский. Неженатый физик. Знает ли он, чего хочет сам? – подумала она.

Снова он один в просторном гостиничном номере, на столе фотография Валери. Он долго на нее смотрит и произносит:

– Мою жену зовут Валери. У нас есть вилла на Ривьере, домик на Майами и небольшой остров в Атлантике… Наших детей зовут Павел, Катя и Алексей,… собаку Джерри… И еще…, – вывернул карманы, огляделся, – где-то тут завалялся наш первый миллиард…

И тишина…

Просторный зал штаба. На стене в строгом порядке ряд круглых часов с временами всех поясов. Их стрелки двигаются параллельно, как солнце в вышине, аккуратно через них переступая. Час за часом, за шагом шаг. Но иногда, словно останавливаются. Казалось, даже время замирало, видя, что творится в этом просторном зале и на всей планете.

Теперь каждый день, выходя из номера, Леонид словно делал шаг в прорубь, где непривычная ледяная вода погружала его целиком с головой.

– Почему я должен этим заниматься? – думал он.

– Вы наша марка, Леонид, – успокаивала его Глорис, – наш новый бренд. Не волнуйтесь – я всегда рядом, – говорила она, чувствуя, что с ним творится. И от этих слов ему становилось хорошо. Ему было удивительно легко рядом с ней в этом непривычном мире и суете. Он не понимал себя, но эта женщина его спасала, она была тем единственным, что хотелось видеть всегда и везде, и обязательно рядом. Без нее он себя уже не мыслил. Только вечером, возвращаясь в номер, он оставался один… А где-то на далеком острове в миллионах годах отсюда его ждала Валери… Призрак?… Мираж?…

– Котировки компании «Громов» после вчерашней конференции поднялись на 200 пунктов!

На экране мелькают графики.

– Продаем голубые фишки небольшими пакетами…

– Не более, чем по миллиарду…

– Не спешим! Не создаем паники…

– Нефть падает, газ падает!..

– Не спешим! Без паники!!!

Котировки начинают стремительно падать.

– Первый миллион двигателей продан! – слышится в зале. Аплодисменты! А стрелки на часах движутся.

– Хорошо!

– Фиксируем прибыль!

– На сегодня достаточно!

– Продолжим завтра!

Кто-то приносит стопку бумаг, и они ложатся перед ним на столе.

– Мистер Громов – это нужно подписать!

Он не знает, как реагировать, но за спиной чувствует дыхание Глорис. Она с ним, она рядом, внимательно просматривает каждую бумагу, показывая место, где нужно расписаться… Ее рука касается его руки. Он чувствует ее тепло. От нее исходит удивительный аромат. Она серьезна, по-деловому резка, уверенна, как всегда, знает, что делает – это ее стихия, но глаза ее улыбаются. Эти глаза не из шумного зала, где все замкнуто в сетку координат и где только неровные линии то падают, то взмывают в вышину, где длинные вереницы нулей отсчитывают время и деньги. Эти глаза, словно, с другой планеты. И пока они улыбаются, ему спокойно и хорошо…

– Сто миллионов двигателей проданы!

Стрелки на часах движутся…

– У нас проблемы! Громче первый канал!

Голос диктора с большого экрана:

– …семь стран, объединившись в альянс, резко повышают пошлины на ввоз, так называемых, двигателей Громова. Они мотивируют свое решение тем, что хотят поддержать отечественного производителя, и никакие доводы МВФ и Торговой палаты не возымели действия.

– Позвольте, но все эти страны – активные участники ОПЕК!

– Естественно. Могло ли быть иначе?…

Первое препятствие возникло через неделю после начала продаж. Правительства некоторых стран, сидевшие на нефтяной трубе, ввели гигантские акцизы на закупку двигателя, а цена его стала непомерной и недосягаемой для простых людей. Но из идейных соображений (дабы «поддержать отечественного производителя») эти правители не хотели ничего менять.

По залу прокатилось волнение, десятки людей азартно и одновременно заговорили:

– Снизить цену товара!

– Лишить поставок и ждать!

– Ждать нельзя!

– Сбросить котировки голубых фишек!

– Потери… миллиардов… триллионов…

И тут Леонид понял, зачем здесь находилось столько людей. Еще недавно все они казались бесформенной массой, но теперь каждый, занимая определенное место и должность, четко выполнял свои функции. Одни считали деньги и потери, другие занимались пиаром, третьи решали политические проблемы, четвертые… пятые… Экономическая разведка, стратегия продаж, медиа поддержка…

Решения принимались быстро и четко, все проигрывалось в режиме реального времени, все как на войне. Мелькали графики, стучали пальцы по клавишам клавиатур и калькуляторов, и мгновенно рождался результат.

– Отдать производство двигателя за символическую плату 1 евро и разрешить производство на заводах нефтяного и газового альянса.

– Доход от комиссии продаж?

Небольшая пауза. Наконец, предложение:

– Пятнадцать процентов!

– Нет двадцать!

– Двадцать?

– Господин Громов, 20 процентов нас устроит?

– Нас устроит 20 процентов? – переводит Глорис, стоя рядом, словно он не понимает языка.