Гера Греев - стинно арийский попаданец. Книга 2 [СИ]

Болгарское направление – заключив сепаратный мир с Румынией, русские в течение нескольких дней разбили дивизии, защищавшие Кишинев, и, окружив их остатки, не теряя время на окончательное уничтожение, по предоставленному румынами коридору вдоль Черного моря и правобережья Дуная вторглись в Болгарию, встречаемые цветами болгар и поднятыми руками немецких гарнизонов.

Польское направление – перейдя границу в районе Брест-Владово и инициировав восстания в Варшаве и Кракове, Советы двумя клиньями рвутся к этим городам, одновременно, пользуясь абсолютным превосходством в воздухе, выбросив на них авиа десант и наладив воздушные мосты.

Их новые ударные самолеты, с комбинированной реактивной установкой, это что-то чудовищное – скорость на 150км/час превосходит максимальную скорость немецких машин и тяжелое пушечное вооружение.

В комплексе с натыканными в каждую дырку радарами и постами ВНОС, это позволяет им уничтожать любой немецкий самолет, поднявшийся в воздух.

Литовское направление – двумя клиньями, со стороны Минска и со стороны Риги, русские разбили Литовскую Группы Войск на несколько изолированных котлов и медленно, со вкусом добивают, перемежая ужасные артналеты, в которых участвуют тысячи стволов, и авиа налеты, в которых сотнями ударных машин на земле перепахивается все, вдумчивыми переговорами под эгидой Красного Креста.

Что интересно, генералу Томасу дали почти дипломатический статус и тщательно прикрывают его во время посещения окруженных войск или лагерей военнопленных.

Одновременно с идеологическим разложением немецких армий с помощью Красного Креста, большевики нанесли мощный танковый удар в сторону Кенигсберга-Данцинга, поддержанный со стороны моря ударом флота и морскими десантами.

Намерения русских достаточно четко прослеживаются – три коридора влияния: болгарский; судетский и данцигский.

Если придется уступить Сталину эти позиции – потери будут чудовищные!

Вопрос стоит – можно ли их уменьшить и что может предложить советская сторона взамен!?

Самолет лег на крыло, делая посадочный круг над русским аэродромом.

Небольшое летное поле на окраине Львова, несколько машин оцепления, несколько укрытых маскировочной сеткой капониров и несколько человеческих фигурок, у единственного двухмоторного самолета на его окраине. Явно, встречающие.

Адмирал показал пилоту на встречающих.

Машина коснулась земли и пробежав пятнадцать-двадцать метров замерла, развернувшись бортом к двухмоторной транспортной машине.

Канарис спрыгнул на землю, подошел к группе людей и коснулся двумя пальцами фуражки, приветствуя встречающих.

Адмирал пригляделся к одному из встречающих – да, вполне соответствует описанию, очень неожиданно.

Господин Геста!?

… Я рад, что вы прилетели лично, господин адмирал. Это вселяет определенный оптимизм. Пройдите в самолет, самое лучшее, если мы сразу вылетим.

Поднявшись в машину, шеф Абвера с интересом огляделся – Вот даже как!?

Выглядевшая внешне как грузовой самолет, с подслеповатыми окошками, внутри машина имела салон, оборудованный по классу люкс.

Заранее прогретые моторы сразу набрали обороты и, дождавшись пока пассажиры и переводчик расположатся в кресле около стола, машина тронулась по летному полю, быстро набирая скорость.

Предвосхищая вопрос Канариса Геста произнес – У меня нет полномочий вести какие либо переговоры, встречать вас я приехал просто из любопытства.

И уточнил – Вы, в моей реальности, достаточно значимая и трагичная фигура. Кроме того, я потратил очень много сил, что бы ваша реальность стала менее трагичной, а Вы одна из тех ключевых фигур, действия которых постоянно нужно было учитывать.

Адмирал пожал плечами – Скажите Геста, могу я спросить, как вы оказались в нашем времени!?

… Спросить можете, а вот ответа на этот вопрос я не знаю. Скорее всего, наши ученые просто перешли какие-то установленные природой или богом границы.

Да я и не уверен, что пришел из будущего – скорей, просто, из опережающей вашу, параллельной реальности.

Зачем же вы тогда вмешались!? Вы ведь вполне удачно легализовались в Канаде, которую судя по всему хорошо знали.

Геста сцепил пальцы и откинулся на спинку кресла – А как вы отнеслись, к тому, что, в нашей реальности вас удавили, как собаку, в железном ошейнике?

… Не совсем честный вопрос – я не знаю всех предшествующих этому событий.

Я примерно так и предполагал.

Скажите, господин Канарис, а мальчишка вам рассказывал о Дрездене!?

На лице адмирала заходили желваки – Да, примерно до 25 тысяч погибших.

… От 25 до 150 тысяч – те кто, в мое время делал официальные подсчеты, старались обойти вопрос о беженцах из Восточной Германии, накопившихся в Дрездене.

А кроме этого было еще 36 германских городов, которые постигла в конце войны такая же судьба.

Шеф Абвера мрачно спросил – зачем это было сделано.

Ведь существовал же документ «Правила войны», принятый всем мировым сообществом!?

… Распоряжение Черчилля – русским должна достаться выжженная земля; мнение военных – бомбардировки были нужны, что бы экипажи могли отработать практику бомбометания; мнение генерала ВВС США – «Воспоминания о разрушении Германии будут передаваться от отца к сыну, от сына к внуку. Это лучшая гарантия того, что Германия больше никогда не будет развязывать новых войн».

Я вижу – вам это не нравится. А почему!? Это ведь не ваша реальность и у вас такого никогда не будет.

Канарис промолчал.

… Вот видите, вы про это только что-то неясное слышали, а мою страну, медленно и планомерно уничтожали у меня на глазах, пусть и без бомбардировки.

Потери населения были примерно соответствующие. Я не говорю уже о моральных потерях.

Но ведь, после ужаса Первой мировой войны – немец внимательно посмотрел на собеседника – общество начало стремительно гуманизироваться и, именно тогда, были приняты все основные международные положения и обязательства, которые должны были обеспечить отказ от ненужной жестокости и варварства!?

… Это вам только кажется. Практически именно тогда произошла поляризация человечества, практически его разделение на два вида – человека общественного, умеющего сострадать и человека эгоцентриста, видящего только свою личную цель, которому нужно не общество, а поддерживающая его интересы стая.

Человек общественный, подсознательно понимая такое разделение, начал защищать себя доступными и лежащими в пределах его этики средствами.

Человек эгоцентрист, видя это, пожал плечами и сказал – «… да нет проблем, поступай со мной в рамках своей этики, а я буду поступать с тобой в соответствии с моей возможностью к реализации собственных интересов…»