Джон Уиндем - Том 4. Чокки. Паутина. Семена времени

— Мадам, — пророкотал он, — возможно, в вас умер великий адвокат! До следующего раза нам придется хорошенько подумать. А пока, Рэй, восемь бумажек, как велела леди…

— Это он! — воскликнул второй помощник из-за плеча капитана.

Капитан раздраженно отмахнулся.

— Ну разумеется! Неужели ты думал увидеть другой корабль, кружащийся в космосе, как пьяная сова? — Он внимательно вгляделся в экран. — Никаких сигналов. Все люки задраены.

— Как вы считаете, есть хоть малейший шанс, шкип?

— Ты что? Прошло ведь столько времени! Нет даже тени сомнения, Томми. Мы прилетели сюда только для очистки совести.

— А как мы проникнем внутрь?

Шкипер вбросил оценивающий взгляд на кувыркающийся «Сокол».

— Что ж, корабль неуправляем, но я считаю, что если мы сумеем зацепить его мощным захватом, то сможем осторожно подтянуть к себе, как большую рыбу. Правда, придется попотеть.

И действительно пришлось. Пять раз магнит, пущенный со спасательного судна, срывался, не произведя захвата. Шестая попытка оказалась более успешной. Когда магнит проплывал вблизи «Сокола», на миг включился электрический ток, магнитный захват изменил курс и оказался в непосредственной близости от корабля. Подали питание, захват рванулся вперед и словно рыба-прилипала приклеился к борту корабля.

Полдела было сделано, но предстояла еще долгая морока — стабилизация «Сокола», приходилось постоянно поддерживать средней силы натяжение кабеля между двумя кораблями и при этом еще удерживать от вращения сам спасатель. Трижды трос срывался, но, наконец, после долгих изнурительных часов хитрых маневров спасательного судна беспорядочное метание «Сокола» удалось остановить. До сих пор не было ни единого намека на то, что на его борту есть хоть одна живая душа.

Капитан, второй помощник и врач облачились в скафандры и, выбравшись наружу, направились к лебедке. Перекинув петлю из куска троса через кабель, капитан затем привязал оба его конца к своему поясу. Держась за кабель обеими руками, он резко оттолкнулся и заскользил в открытый космос. Остальные последовали его примеру.

Когда все собрались у входного люка «Сокола», второй помощник извлек из своего ранца рукоятку, вставил ее в отверстие и вращал до тех пор, пока не удостоверился, что — внутренняя дверь переходной камеры закрыта. Когда рукоять перестала вращаться, он вставил ее в следующее отверстие, намереваясь привести в действие насосы, откачивающие воздух из переходной камеры — если, конечно, там был воздух и если на обмотки моторов до сих пор подавался ток. Капитан приложил микрофон к борту корабля и, прислушавшись, уловил легкое жужжание.

— Все в порядке? Работают. — Он подождал, пока жужжание не прекратилось, и затем приказал: — Открывай.

Помощник снова вставил рукоять в отверстие и повернул ее. Главный люк открылся вовнутрь, образовав на сверкающей поверхности ракеты темный провал. Несколько секунд все трое мрачно всматривались в зияющую дыру Наконец капитан произнес с угрюмым спокойствием:

— Ладно, пошли!

И они, прислушиваясь, осторожно двинулись во тьму.

Вскоре капитан спросил:

— Как воздух, док?

Врач взглянул на свой анализатор.

— Пригоден для дыхания, — произнес он несколько удивленно. — Давление на несколько унций ниже нормы, и только. — Он принялся отстегивать свой шлем. Остальные последовали его примеру.

Отвинтив крепления, капитан поморщился:

— Ну и воняет же здесь… Пошли посмотрим что там.

Он направился к комнате отдыха. Остальные с опаской последовали за ним.

То, что они там увидели, потрясло их до глубины души.

Хотя «Сокол» и перестал вращаться, все незакрепленные предметы внутри него продолжали кружить, пока не натыкались на какую-нибудь преграду и, отскочив от нее, не отлетали в противоположном направлении. В результате в воздухе образовалась мешанина из всевозможных предметов, которые витали по комнате, то тут, то там сбиваясь в кучи.

— Во всяком случае здесь никого нет, — сказал капитан. — Как вы думаете, док…

Он замолчал, уловив странное выражение в глазах врача, и проследил за его взглядом. Врач не отрываясь смотрел на плывущие обломки. Судя по всему, его внимание привлекла парившая среди всевозможных книг, жестянок, игральных карт, ботинок и разного другого хлама большая обглоданная кость, раздробленная посередине.

— В чем дело, док? — окликнул капитан.

Врач обернулся, взглянул на него невидящими глазами и снова уставился на плавающую кость.

— Это… — произнес он с дрожью в голосе, — это человеческое бедро, шкипер.

Те долгие секунды, пока они рассматривали чудовищные останки, на «Соколе» царила абсолютная тишина. И вдруг послышалось пение… Кто-то пел высоким, тонким, дрожащим, но очень чистым голосом.

Трое спасателей недоверчиво переглянулись.

Алиса сидела на краю своей койки, чуть покачиваясь и прижимая к себе ребенка. Тот засмеялся и протянул маленькую ручку, стараясь коснуться материнской щеки.

Когда дверь со щелчком открылась, песня резко оборвалась. Алиса невидящими глазами смотрела на три фигуры в скафандрах, показавшиеся в проеме люка. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, скорее походило на маску кожа плотно обтягивала кости. Затем по маске пробежала тень понимания, глаза женщины загорелись, губы скривились в подобии улыбки.

Она разжала объятия, и ребенок повис в воздухе, гукая и улыбаясь сам себе. Запустив руку под подушку, Алиса достала оттуда пистолет.

Грозное оружие выглядело громадным в ее невероятно худенькой ручке, когда она наставила его на людей, застывших в дверном проеме.

— Взгляни-ка, детка, посмотри туда! Это же еда! Наша любимая еда…

Pawley’s Peepholes

Однажды я заглянул к Сэлли и показал ей заметку в «Вечерних известиях Уэстуича».

— Что ты на это скажешь? — спросил я ее.

Она, не присаживаясь, прочла статью и недовольно наморщила свой хорошенький лобик.

— Вздор какой-то, — проговорила она наконец.

Почему Сэлли в одно верила, в другое не верила, всегда оставалось для меня загадкой. Поди разбери, с какой стати девушка вдруг отвергает что-то совершенно бесспорное, а потом с пеной у рта отстаивает, к примеру, откровенное надувательство… Как бы там ни было, но это так.

Заметка, озаглавленная «Пинок под музыку», гласила:

«Вчера вечером собравшиеся на концерт в Адамс-холле любители музыки были поражены тем, что во время исполнения одного из номеров с потолка свесились по колено две ноги. Их видел весь зал, и все в один голос утверждают, что это была пара ног, обутых во что-то вроде сандалий. Они несколько минут медленно раскачивались взад и вперед под потолком. Потом, давши пинка в воздух, исчезли и больше не появлялись. Обследование крыши не принесло никаких результатов, и владельцы концертного зала отказываются дать какое-либо объяснение случившемуся».