Альфред Бестер - Том 4. Рассказы

Вот и массивная внешняя дверь… Коул очутился на улице и, пошатываясь, побежал через кусты, хватая воздух измученными легкими. Забор был в ста ярдах впереди. Доберется ли он туда до того, как… Сто ярдов! Казалось, будто это сто миль. За спиной обессилевшего беглеца раздавались крики, впереди у ворот замаячили часовые с ружьями наготове…

И в этот момент башня взлетела на воздух. Казалось, она вырвалась из Черной вершины и распылилась в ясном утреннем небе. Прозвучал титанический взрыв, ужасный фонтан огня отколол кусок каменной кладки. На том месте, где секунду назад были мощные кирпичи, обнажилась пустота. Затем толчок швырнул всех на землю, вокруг засвистели сыпавшиеся сверху осколки.

Казалось, будто прошли долгие часы, прежде чем Коул встал с земли и огляделся. Башня была полностью разрушена, только несколько обломков фундамента еще держались на месте. Весь пик вершины был забросан разбитыми камнями; среди них поднимались на ноги ошеломленные охранники в разорванной форме. Но, что любопытно, взрывы продолжались!.. Коул завороженно наблюдал, как на вершине появляются новые воронки.

— Дай мне руку, Льюис.

Пораженный Коул увидел, что Данн определенно цел и невредим, хотя его левое плечо все в крови. Молодой врач осторожно поднял товарища, потом оба они поползли обратно, недоумевая, отчего продолжаются взрывы. Наконец, Данн щелкнул пальцами.

— Национальная Гвардия! — сказал он и попытался усмехнуться. — Как это типично — вечно опаздывать… Вершину обстреливают из минометов.

Коул кивнул, и друзья поспешили по дороге вниз, прочь от разрушения. Через сто ярдов они остановились, чтобы сорвать с себя желатиновую форму, и посмотрели вниз на городок. Видны были суетливые передвижения людей в коричневой форме и блеск штыков.

Некоторое время ученые шли молча. Наконец Данн хмыкнул и спросил:

— Как ты это сделал, Льюис?

— Взрывчатый желатин, — ответил Коул. — За это меня чуть не вышвырнули из университета. Я всегда увлекался взрывами.

— Ясно. — Данн вздохнул и попытался чуть-чуть привести в порядок разбитое плечо. — Скажи мне, Льюис, как ты догадался, что это Миллер?

— А!.. Ну, ты сам мне подсказал. Помнишь снимок Миллера и Гурвича? Ты тогда упомянул, что Гурвич проводил замечательные эксперименты по аномальному развитию растений, и посоветовал мне почитать «Зоологический журнал». Я так и сделал. Именно Гурвич работал в московском институте на первом этапе изучения митогенетических лучей.

— Только потому, что Миллер с ним учился… — начал Данн.

— Конечно, это не было решающим доводом, — прервал его Коул. — Но есть еще один факт, который расставил все по местам. Среди бумаг Миллера в госпитале я нашел одну весьма любопытную: счет на шесть тысяч долларов за свежие говяжьи кости. Знаешь, что делают из костей? Желатин!.. Миллер долгие годы готовил этот переворот. Создал собственную секретную желатиновую фабрику специально для производства формы и организовал все так, что не подкопаешься. Вероятно, задумал это еще в Москве. Очевидно, он изучал там не только биологию. Миллер очень хотел командовать и управлять, стремился к власти и господству.

— Ясно, — пробормотал Данн. Он смотрел вокруг, на прохладное утро, с каким-то облегчением на измученном лице. — Думаю, теперь все позади.

— Не совсем, — медленно произнес Коул. — Мы уничтожили излучатель и его изобретателя, а военные займутся Мальчиками в Белом, но… — Он обвел глазами пораженные земли и показал на искривленные фигуры. — Нет, дружище, наша с тобой работа только начинается. Мы должны восстановить здоровье и здравомыслие.

Вдруг Коул осознал, что до сих пор сжимает в кулаке револьвер. С нескрываемым облегчением он швырнул железяку в кусты.

— Слава Богу, мне это больше не понадобится. Я врач, а не разрушитель.

ТНЕ MAD MOLECULE, 1941

© Перевод, Е. Ходос, 1994.

Уж если искать виноватого, я думаю, все случилось из-за дождетворца — ведь он привел меня в бешенство, да так, что долго после этого я был не в состоянии соображать.

Я остановился в нескольких милях от Йорка перекусить. Рядом с киоском стоял древний потрепанный домишко, а на крыльце, раскачиваясь в ужасно старом кресле, сидел древний потрепанный старик. Я посмотрел на него, он — на меня, и я вновь принялся жевать. Потом что-то в его поведении словно подтолкнуло меня взглянуть на него повнимательней, и я увидел, что старик смеется сухим сдавленным смешком.

— Приехал меня изучать? — прохрипел он.

Я вытаращил глаза и перестал жевать.

— Хочешь мою лабораторию изучить? — продолжал он. Это почему-то поразило его как нечто мучительно смешное. Он прямо согнулся в приступе иссушенного веселья.

— О чем, черт побери, вы говорите? — спросил я.

— Не думал, что кто-то тебя здесь знает?… Фотку я твою видел в газете, док Граут. Мне все про тебя известно. Научный консультант и исследователь, разоблачаешь мошенников и всяких таких… Приехал меня разоблачать?

— Да кто вы такой, черт возьми?

Старик еще что-то прохрипел и показал вверх. Я поднял голову и увидел над крыльцом маленькую вывеску:

ДОЖДЕТВОРЕЦ ДЖЕЙБС ДЖЕКСОН

Если что-то и может разозлить меня до смерти, так это шарлатаны от науки. Я их не перевариваю. Многие слышали о моей работе. Хотя, строго говоря, я — научный консультант, свою репутацию и известность я приобрел, в основном, разоблачая шарлатанов. В области науки я все равно что Гудини для лжемедиумов.

Я свирепо смотрел то на вывеску, то на этого явного мошенника Джексона и ужасно жалел, что через полчаса у меня встреча в Йорке. Уж очень хотелось поглядеть, на что этот Джексон способен.

— Что случилось, док? — поинтересовался дождетворец. — Не веришь, что у меня все по науке?

Я выкинул остаток бутерброда и в ярости шагнул к машине. Уже тронувшись с места, я высунулся из окошка и зыркнул на Джейбса Джексона, дождетворца:

— Послушай, ты, старый мумбо-юмбо! Я буду возвращаться по этой дороге в пять. И дам тебе пятьдесят долларов, если ты пригонишь хоть облачко.

Сигналя изо всех сил, чтобы привлечь внимание, я жарил по шоссе, уже не такой разъяренный, но все же был еще очень зол, когда добрался до дома Ларри Мэнсона. Я с силой вдавил палец в кнопку звонка и, ворвавшись в дом, едва не опрокинул дворецкого.

Ларри ждал меня в библиотеке.

— Привет! — воскликнул он. — Выглядишь, как сам гнев Господень. Рад тебя видеть, Граут.

— Привет, Ларри! — Я пожал ему руку и попытался успокоиться.

— Неприятности на дороге?

— Ерунда, — промычал я. — Давай не будем об этом, ладно? Теперь говори, в чем дело. Послал мне таинственную телеграмму, если не сказать больше. На этот раз тебе нужен совет или разоблачение?