Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

Довольно долго она молча шла по правую руку от него. Потом она, запинаясь, начала что-то объяснять и через некоторое время уже щебетала так же мило и интересно, как раньше. Он почувствовал себя совершенно счастливым, ощущение потери растворилось в потоках чистого воздуха и яркого солнечного света.

Они маршировали весь день, останавливаясь то тут, то там, чтобы поесть и отдохнуть. Здесь было вдоволь маленьких ручейков и речек, чтобы сполна обеспечить их водой. Хотя вуфеа и произошли, по всей вероятности, от кошек, они купались при первой возможности. К тому же они вылизывались, как настоящие кошки. Они были довольно чистоплотным народом — во всяком случае что касается их тел. Зато они испытывали полнейшее безразличие к клопам, тараканам, мухам и прочим насекомым в деревне. И хотя они зарывали свои отбросы, но совершенно не заботились об уборке за собаками, свиньями и другими животными, которых держали ради забавы или пищи.

Поздним вечером Улисс, разгоряченный, вспотевший и усталый, решил расположиться на привал у ручья. Вода казалась обжигающе-холодной и была такой чистой, что можно было различить плавающую у дна рыбу на глубине двенадцати футов. Он лежал на упавшем дереве, нависавшем над ручьем, и смотрел на рыб. Потом сбросил одежду и пошел поплавать, в то время как вуфеа и вагарондиты внимательно наблюдали за ним (как всегда и поступали, когда он был раздет). Он подивился: неужели их втайне не отталкивает его тело, совершенно не прикрытое мехом, и прихотливое расположение волос? Наверное, нет. Вряд ли они могли ожидать, что он будет похож на них — он ведь бог, в конце-то концов.

Когда он вышел из воды, все остальные, за исключением стоящих на посту воинов и Авины, искупались. Авина вытерла его куском шерсти, а потом испросила разрешения присоединиться к остальным. Когда же все вышли на берег, он снова посмотрел с бревна на воду. Рыбки уплыли. Он нашел их в сотне ярдов вверх по течению. Потом соорудил телескопическое удилище с леской, сделанной из кишок, и костяным крючком и наживил червяка, которого специально для него нашла Авина. Это оказалось толстотелое создание длиной с его руку, с красной кровью и четырьмя громадными ложными глазами, состоящими из трех концентрических кругов: белого, голубого и зеленого.

Он забрасывал удочку двенадцать раз, но безрезультатно. На тринадцатый рыба клюнула. Он подсек ее и принялся вываживать прямо за леску, иначе она могла оторваться от удилища. Рыба была только десяти дюймов длиной, но очень сильной и боролась отчаянно. Он вываживал ее не меньше двадцати минут. Когда же он вытащил рыбку на берег и разглядел серебристое тело с алыми и зелеными пятнами, выпученными желтыми глазами и короткими хрящевидными усами, он почувствовал неизмеримое счастье. Если верить Авине, которая унесла рыбу, чтобы ее приготовили, иипавафа была просто восхитительна на вкус. Такой она и оказалась.

Ночью, лежа в своем спальном мешке и глядя на высокую зелено-сине-белую луну сквозь ветки вечнозеленого растения, он подумал, что ему для полного счастья недостает только двух вещей. Во-первых — большого глотка хорошего темного немецкого или датского пива или первоклассного бурбона. А во-вторых — женщины, которая любила бы его и которую он мог бы любить.

Не успев сообразить, что он натворил, он ощутил, что держит мохнатую ручку Авины в своей руке и подносит ее к губам. Он совершенно бессознательно потянулся за ней и уже собирался поцеловать.

— Повелитель! — произнесла Авина с дрожью в голосе.

Он не ответил. Осторожно положил ее руку поверх ее спального мешка и отвернулся.

Но она окликнула его:

— Смотри!

И он сел, пытаясь разглядеть сквозь ветви существо, на которое указывал палец Авины.

Черный крылатый силуэт промелькнул на фоне луны и исчез.

— Что это было?

— Я не знала, что они поблизости... мы уже давно не видели... опеавуфеапауеа.

— Крылатое разумное существо без волос, — пробормотал он, переводя на английский.

— Фулулики, — добавила она.

— А они опасны?

— Разве ты не помнишь?

— Стал бы я тогда спрашивать?

— Прости меня, Повелитель. Я не хотела тебя прогневать. Нет, они вообще-то не опасны. Их никто не убивает — ни мы, ни наши враги вагарондиты. Они оказывают нам всем большие услуги.

Улисс еще какое-то время расспрашивал ее, а потом уснул. Ему снились летучие мыши с человеческими лицами.

Двумя днями позже они подошли к первой деревне вагарондитов. Задолго до этого барабаны возвестили, что их заметили. Время от времени Поющий Медведь замечал разведчиков, которые перебегали от дерева к дереву и прятались за кустами. Они проследовали вдоль широкого и полноводного ручья, где водилось множество черно-белых рыб около трех футов длиной. Он присмотрелся и решил, что это не рыбы, а маленького размера млекопитающие. Авина сказала, что вагарондиты считают их священными и убивают только по одному в год на торжественной церемонии. Вуфеа не считали их священными, но, так как те водились только на вражеской территории, они предпочитали их не трогать. Если вуфеа во время набега убьют хотя бы одного, а вагарондиты обнаружат тело, то они поймут, что вуфеа где-то рядом.

Пятью милями дальше они оставили ручей и двинулись к вершине крутого холма. С другой стороны, в долине, на верхушке пологого бугра показалась деревня вагарондитов.

Дома кланов были круглыми. В остальном же она ничем не отличалась от поселений вуфеа. Однако высыпавшие в открытые ворота воины имели коричневую шерсть и черные полоски вокруг глаз и щек. И в придачу к каменным топорам и томагавкам они несли деревянные мечи и нечто вроде боло [13] Род оружия, представляющий собой веревку с шарообразными грузилами. Используется при охоте на быстроногих животных. Боло следует метнуть таким образом, чтобы спутать ноги жертве и помешать ей бежать. (Здесь и далее примеч пер. ) .

На их штандарте виднелся череп гигантской птички-бегунчика. Авина сказала ему, что это общеклановый тотем, священный для всех вагарондитов. Они считали бегунчика, апуакауеи, священным. Но инициация молодых воинов происходила во время поединка с гигантской птицей. Будущий воин, вооруженный только боло и копьем, обязан был свалить птицу наземь, обмотав боло вокруг ее ног, и затем оторвать птице голову. В каждом селении ежегодно погибало во время этой опасной церемонии, самое малое, четверо храбрецов.

Процессия под предводительством Улисса начала спускаться по длинному пологому холму. Вагарондиты ударили в огромные барабаны, затрясли черепом бегунчика. Жрец, украшенный перьями, помахал на них тыквой и, вероятно, пропел что-то, хотя на таком расстоянии Улисс не мог ничего расслышать сквозь грохот инструментов.