Филип Фармер - Т. 14. Властелин Тигр

Над головой Гилака оглушительно каркнул, взлетая с ветки, ворон. Гилак вздрогнул и запнулся.

— Обернись, быстро! — воскликнул Рас. Он еще не увидел там никого — просто знал: ворон не из тех птиц, что тревожатся понапрасну.

Гилак нырнул в сторону. Где-то за ним раздался воинственный клич шарикту, и король скрылся за косогором. Рас не стал терять даром время; выбравшись из трясины, поднялся по склону и осторожно выглянул за край. Гилак бился с воином, вооруженным гигантской дубиной. Густо покрытый металлическими шипами, ее набалдашник был выточен, казалось, из древесины самой твердой породы — меч, ударяясь о него, оставлял лишь едва заметные зазубрины. Обладатель чудовищной палицы был ростом с Гилака, но моложе и как будто покрепче. Чертами он напоминал и короля, и срубленную голову. Та, брошенная в спешке Гилаком, валялась теперь на краю откоса. Веки от удара приоткрылись, и она бессмысленно пялилась в небо.

Рас подумал, что, будь он на месте Гилака, он бы и голову использовал как оружие — метнул бы во врага, прежде чем броситься в атаку. Или, дождавшись, когда тот приблизится, швырнул бы голову тому точно в лицо.

Рас, очистив от тины руки и нож, а затем и ноги, принялся терпеливо ждать исхода. Поединок принял тем временем характер некоего ритуала — так, во всяком случае, казалось Расу. Претендент на престол взмахивал дубиной, Гилак отражал удар мечом. Затем претендент, вместо того чтобы нанести прямой колющий удар в незащищенную грудь противника, отступал и вежливо ожидал. Теперь наступала очередь короля — он поднимал меч, противник подставлял дубину, и все повторялось.

Оба бойца глухо вскрикивали при каждом ударе. Темная их кожа лоснилась, некогда белые одежды потемнели от пота. Через какое-то время Расу стало очевидно, что король уступает — его измотали предыдущие схватки, отняли слишком много сил; и неудивительно — при таком-то методе поединка.

— Да заколи ты его! — не выдержал Рас. Гилак не обратил на совет никакого внимания. — Вспомни, что у меча есть острие! — добавил Рас.

Но прислушиваться к советам было уже поздно — противник прижал Гилака к дереву. Еще два-три удара дубиной, и его слабеющие руки выпустят меч. Тогда, мелькнула у Раса мысль, Гилак выпрямится, точно дерево за его спиной, чтобы достойно принять последний, смертельный удар. Это казалось Расу отвратительным. Смертельный поединок — не время для соблюдения ритуала или иных условностей. Тут следует пользоваться любой возможностью выжить и победить и пускать в ход любые уловки.

Наконец меч вывернулся из кисти Гилака, и король замер как завороженный. Он стоял, не уклоняясь и глядя прямо перед собой в ожидании смерти. Если его благородная поза и могла вызвать восхищение, так только не у Раса. Юноша не мог позволить экзекуции свершиться.

Рас схватил тяжелую ветку и стал подкрадываться со спины к победителю. Юноша передвигался бесшумно, противника встревожил не шум — переменившееся лицо короля. Извернувшись, претендент взмахнул дубиной и бросился в атаку. Уронив бесполезную ветку, Рас перебросил нож из левой ладони в правую и мгновенно метнул. Сдавленно вскрикнув, шарикту рухнул на бок. Перевернув его на спину, Рас выдернул из-под ложечки лезвие.

— Я мог бы убедить его и словами, будь у меня чуть больше времени, — виновато сказал Рас.

Гилак не отозвался. Рас объяснил себе его молчание шоком, в который поверг короля неожиданный исход поединка. Видимо, возвращение из тех мест, где Гилак уже стоял одной ногой, требовало времени. А может, король просто не представлял пока, как быть и как действовать дальше. Он даже не попытался подобрать меч, а когда это сделал Рас, лишь пробормотал что-то невнятное.

— Еще будут претенденты? — поинтересовался Рас.

Гилак кивнул. Такое движение головой означало у шарикту отрицание.

— Я спрашивал тебя недавно, что ты собираешься делать?

Король соскользнул спиной по стволу дерева на корточки:

— А разве ты не собираешься меня убить?

— Отнюдь нет, разве что вынудишь!

— Я не могу вернуться назад королем. Я вообще не могу вернуться назад. Я утратил меч снова и я…

— Но теперь-то он опять у тебя, — сказал Рас. Он повертел меч, взвесил его, восхищаясь длиной, упругостью и остротой, всмотрелся в загадочные письмена на эфесе, затем вонзил меч в землю перед Гилаком. — Вот ты и король!

— Это не по закону, — отозвался Гилак.

— По закону, не по закону! Что ты каркаешь, точно ворона! — рассердился Рас. Он присел на корточки лицом к лицу с Гилаком. Глаза короля блестели от слез. — Да не горюй ты так! Посмотри на дело иначе. Ваш волшебный меч — это бог, верно? И он определяет, кому стать королем, точно? Так теперь он в твоих руках, а все соперники мертвы. Стало быть, меч и определил тебе оставаться королем.

— Я плачу совсем о другом. Я оплакиваю гибель моего любимого младшего брата Танапа. А также, — Гилак указал на отрезанную голову, — гибель моего двоюродного брата Гапака. И смерть двух других — они мои племянники. Я так любил их всех. А пройдет совсем немного лет, и мой сын Тинап покусится на мою жизнь.

— Если они любили тебя так же, как ты их, зачем же им пытаться тебя убить? — удивился Рас.

Вздохнув, Гилак тяжело поднялся на ноги и выдернул меч из земли.

— Таков обычай шарикту — воин должен идти на болото, чтобы попытаться убить своего короля. Я сам убил моего отца, почти на этом же месте, много лет тому назад.

Гилак поднял меч и обрушил его на шею Гапака. То ли лезвие затупилось, то ли Гилак был еще слаб от горя и поединков, то ли все вместе взятое — понадобилось еще два удара, прежде чем голова отделилась от туловища. Гилак поднял за волосы обе головы и, с головами в одной руке, а мечом в другой, зашагал прочь. Рас отправился следом. Они обогнули топь, перебрались через поваленный ствол и вышли на открытое пространство. Здесь лежали бок о бок еще два обезглавленных тела. Гилак, все еще со слезами на глазах, достал из ближайшего дупла их головы. Затем связал их все вместе за волосы, перекинул через плечо свою страшную ношу и отправился на запад. Рас шагал слева от него, беспокоясь, чтобы не оказаться в пределах досягаемости меча.

— Ты не станешь хоронить тела погибших? — поинтересовался Рас. — Так хотя бы утопи их в болоте.

— Я отправлю за ними рабов. Затем возглавлю похоронную церемонию — я ведь еще и верховный жрец, — после которой тела принесут в жертву Бастмаасе.

— Ах да, вашему крокодильему богу.

— Богу в крокодильем обличье, — строго поправил Гилак. — Помнится, я тебе немало о нем рассказывал, когда… гостил у тебя.

Гилак сопроводил свои слова таким особенным взглядом, что Рас задумался, уж нет ли тут скрытого смысла. Затем сказал: