Филип Фармер - Т. 14. Властелин Тигр

— Что ты имеешь в виду, великий Визузу, — откликнулся Рас, — когда говоришь, что другой предназначено стать мне подругой и что она уже готовится? И что значит сосуд греха и нечистот? Ева не больна. Я знаю, я лежал с нею. Если вымыть как следует, покормить и дать выспаться, она очень даже ничего, сладенькая! Хотя сердце крокодила при этом и не помеха!

— Не смей больше произносить подобные мерзости, Рас! Иначе тоже умрешь! Выполняй, что я велел! Я знаю, что для тебя лучше! Не пререкайся! Убей эту женщину!

— А если нет? — крикнул Рас.

— Тогда я, Визузу, могу убить тебя! Я сурово накажу тебя, можешь не сомневаться! И уж во всяком случае не позволю увидеться и поговорить с духами твоих приемных родителей!

— Что значит твое «увидеться и поговорить с духами»?

Рас, даже в испуге от угроз могущественного мага, обратил внимание, что приемными родителями были названы оба, и Юсуфу, и Мирьям. Но если уже и Мирьям — приемная мать, где же тогда настоящая?

— Ты что, действительно умеешь вызывать мертвых из загробного мира?

— Я слов на ветер не бросаю, — прогремело из хижины.

— Докажи! Если ты сумеешь сделать это, я убью Еву!

Краем глаза Рас наблюдал за Евой, пробирающейся по грудь в воде вдоль края острова. Приложив палец к губам, она медленно скользнула мимо. Похоже, женщина собиралась атаковать Визузу с тыла голыми руками. И хоть подобная невероятная отвага заслуживала всяческого восхищения, у Евы, похоже, было не все в порядке столовой.

— О Визузу! Дай мне повидаться с родителями и с Вилидой, тогда и посмотрим, придется мне убивать Еву или нет. Я должен убедиться, что ты можешь сделать это!

Визузу приумолк и молчал долго. Массивная тень за занавеской не сдвинулась ни на дюйм. Ева исчезла из поля зрения Раса. Как ему хотелось бы сейчас вернуть ее к челноку! С Визузу он так или иначе и сам разберется.

В ожидании ответа Рас потел под прямыми лучами полуденного солнца. Белые камни острова и черные стены каньона усиливали, казалось, жару. Слабый ветерок сзади почти не спасал. Когда тишина стала совсем невыносимой, Рас приоткрыл рот, чтобы произнести хоть что-нибудь — лишь бы не молчать. Но не успел.

— Хорошо! — снова загрохотал голос. — Не играет роли, умрет она сейчас или позже, с твоей помощью или без нее! Ты увидишь драгоценных для тебя покойных! Ты убедишься в моем могуществе и поймешь, что никто не в силах противостоять мне!

— Даже Игзайбер?

После короткой паузы Визузу ответил:

— Игзайбер наделил меня мощью и мудростью, чтобы я поступал по собственному разумению. Я представляю здесь Его самого!

— Мне необходимо повидаться с ним! — сказал Рас. — У меня к нему немало вопросов.

— Спросишь у мертвых! — прогрохотал голос. — Смотри же, Рас!

— Куда смотреть?

— На большой валун слева от тебя!

Рас повернулся к ближайшему гранитному валуну. Темный и гладкий, выше человеческого роста, тот казался монолитным, пока в нем не появилась вдруг щель; валун, словно орех, раскрылся пополам, демонстрируя внутри себя валун поменьше, со стоящей на макушке резной каменной чашей в форме птицы. За малым валуном виднелась высокая изогнутая трубка серебристого цвета; из нее еще капнуло что-то в чашу, и, сверкнув напоследок, она исчезла в глубине ниши.

— Испей из чаши, Рас Тигр! — сказал Визузу. — Пей, и вскоре увидишь своих незабвенных родителей.

Рас не колебался ни секунды. Подойдя, схватил птицу за каменные крылья, заглянул в полую спину — там плескалась жидкость, — поднес клювиком к своим губам и осушил до дна.

Юноша ожидал какого-либо необычного вкуса, но жидкость, выглядевшая как вода, и на вкус показалась обычной водой. Осушив чашу, Рас опустил ее на валун и, как велел Визузу, отступил назад. Каменные створки с тихим шелестом повернулись, и взору Раса снова предстал гранитный монолит.

Рас стал ждать. Он не ощущал пока ничего, кроме тревожных предчувствий; через несколько минут его посетило разочарование. Визузу прикрикнул, чтобы Рас набрался терпения и вспоминал тех, кого хочет увидеть, получше — тогда они не замедлят явиться.

Рас терпеливо ждал, пока солнце не начало сползать из зенита к своему ночному ложу. И вдруг заметил за хижиной мага, там, где поверхность острова круто обрывалась к воде, желтое пятнышко. Оно медленно росло, за ним вынырнули сначала лоб, потом серые глаза, а следом и нос Евы. Рас хотел бы подать какой-то предостерегающий знак, заставить Еву вернуться, но не решался. Уверенный, что Визузу вот-вот ее заметит и обрушится всею мощью, юноша был просто в отчаянии. Головы нескольких статуй опять ожили, обратив взоры на этот раз к Еве.

Неожиданно из входа в хижину со стороны Евы высунулся ствол пулемета и стал медленно опускаться вниз.

С криком Рас рванулся вперед.

— Назад, Рас! — грянул голос. — Тебе запрещено подходить ближе!

Это не остановило юношу. Тогда в стене по обе стороны от входа открылись небольшие проемы — и из каждого на Раса смотрел ствол пулемета. Невидимая туша за занавеской даже не шелохнулась, но голос стал еще громче, интонации — требовательнее:

— Вернись, Рас, немедленно вернись! Я не хочу убивать тебя! Но ты вынудишь меня это сделать, ты даже не представляешь, что творишь сейчас!

И тут заговорили пулеметы со стороны Евы — их тоже там оказалось два. Из стволов вырвалось пламя, фонтанчики каменных брызг и пыли побежали навстречу Еве, точно по острову зашагал невидимый двуногий монстр с железными когтями на лапах.

Ева успела пригнуться. Ожидавший в любое мгновение огня и со своей стороны хижины, Рас тем не менее с пути не свернул. На бегу он метнул в занавеску нож; пронизав зыбкую преграду, тот погрузился в гигантское туловище, сидящее — теперь Рас это видел — на огромном металлическом стуле. Он разглядел наконец и голову мага: черная, раза в четыре больше нормальной человеческой головы, с рогом вместо носа, она злобно щерилась гигантскими, как ножи, клыками.

Вырвав нож из мягкого тряпичного тела, Рас одним прыжком оказался в центре хижины. Здесь пулеметы его больше не пугали — повернувшись за ним до отказа, они уставились стволами друг на друга и огня не открывали.

От воя Визузу у Раса чуть не лопнули перепонки:

— Пошел вон! Вон, говорю! Я убью тебя! Ты что, совсем не боишься смерти?

Голос исходил почему-то не из ужасающей пасти, а из большой металлической болванки, прикрепленной над дверью в серебристого цвета доске.

Неведомый кукловод, кто бы он ни был и где бы сейчас ни находился, бессилен был причинить Расу вред. Впрочем, как и наоборот. Хотя нет, Рас как раз кое-что мог — мог разрушить весь этот иллюзион, устроенный, по-видимому, тою же персоной, что подвигла юношу на сражение с племенем вонсу, и собирался приступить к этому немедля.