Сергей Панченко - Проект «Переселение». Дилогия (СИ)

— Меня лавры победителя не очень впечатляют. Я постоянно нахожусь в противовесе с остальными людьми. Им не нужно особых доводов, чтобы начать войну, вот не начать нужна невероятная причина.

— У вас есть выбор. Можете оставить все как есть. Это будет ваш сознательный выбор и мы не будем ему мешать. Любое ваше решение для вселенной правильно, потому что оно ведет к результату. Только для вас этот результат будет иметь значение, потому что вам он будет не безразличен.

— Но этот груз меня тяготит. Я все время чувствую какую-то ответственность за всех. Я бы с радостью поделилась ей с кем-нибудь.

— Все правильно, именно так и поступайте. Склоняйте людей к своей точке зрения. Если вы помните в истории все изменения начинались с одного человека. Один человек менял историю целого государства и даже нескольких государств. Ваша задача намного скромнее Настя. От себя хочу добавить, если вы будете знать что могли, но не сделали, то этот груз будет намного тяжелее.

— Вам это известно?

— Да, я и все кто работают со мной так или иначе побывали в той же ситуации, что и вы.

— Вы человек?

Голос хохотнул.

— Ну если вас интересует мое морфологическое строение, то вряд ли. Но если применять это понятие как разумное существо, то конечно я — человек.

— Знаете, я каждый раз просыпаюсь после нашего разговора и думаю, а не схожу ли я с ума. Может все наши разговоры плод моего больного воображения?

— Не могу запретить вам думать и рассуждать, но я вполне материален и существую отдельно от вашего воображения.

— А не могли бы вы подтвердить свое существование отдельно от моего сна. Это как-то могло бы придать мне сил и уверенности.

— М-м-м, секундочку. Ловите.

Из тумана вылетел и упал на пол небольшой металлический предмет. Настя дотянулась до него рукой и подняла с пола. Предмет походил на значок или жетон, а может и монету. Сложный барельеф со сквозными отверстиями.

— И как эта штука позволит поверить мне, что вы реально существуете?

Вместо ответа Настя открыла глаза в своей спальне. В кулаке был зажат тот самый значок из сна. Девушка села на кровати и в недоумении уставилась на предмет. Вошел отец.

— Ты уже проснулась?

— Да, пап.

— На что это ты смотришь?

— Да вот из сна вытащила.

Отец посмотрел на дочь с подозрением.

— Хочешь верь, хочешь — держи меня за чокнутую, но я попросила тот голос из сна доказать мне, что он реально существует. Мне кинули этот значок, просыпаюсь, а он у меня в руке.

Отец молча протянул руку к значку. Настя отдала его.

— Надо же, выглядит как металл, а весит, как пластик. — Отец провел острым выступом значка по стеклу книжного шкафа. — Ничего себе, да он же крепкий как победит или алмаз. — Вадим посмотрел на дочь глазами полными сочувствия. — Почему же ты…

— Говорят, что лучше всех подхожу. — Настя вздохнула. — Еще говорят, если откажусь, то мне будет еще труднее, но они, в принципе, не настаивают. Говорят, что как бы я не поступила, для вселенной все хорошо.

— Ну ладно мировые проблемы оставим на потом, пойдем попьем чайку на свежем воздухе. — Предложил отец.

— Пойдем! — Настя спрыгнула с кровати и проследовала за отцом.

Вадим соорудил некое подобие летней веранды, в тени которой они теперь принимали приготовленные на открытом огне обеды и пили чай. Мать суетилась возле стола, готовя легкую закуску.

— Как твое сердце, мам? — Спросила Настя.

— Да как ты вернулась так и прошло. — Ответила мать разливая по чашкам густую заварку. — Смотри, что отцу на складе дали. — Мать показала на банку сгущенного молока. — Сегодня двадцать третье февраля, ну в том мире. Выдали всем мужчинам по банке сгущенки.

— Ух ты, классно! Ужасно соскучилась по чаю с молоком. Поздравляю пап с праздником Защитника Отечества.

— Спасибо, Насть. Но какая ирония судьбы, мы тут все защитники но без отечества.

— Ну ладно, не будем портить себе чаепитие бесполезными философствованиями. — Мать перебила отца попытавшегося проанализировать сложившуюся ситуацию в свете мужского праздника.

— Как скажешь. — Согласился Вадим.

В принципе, если не считать отсутствия привычных благ в виде электричества и газа, здешняя жизнь пенсионера мало отличалась от земной. Только предрасположенность мужчин преклонного возраста анализировать и подвергать критике все подряд позволяла наполнить однообразное течение жизни некоторым смыслом.

Настя допивала третью чашку чая и потянулась бы за четвертой, но рев моторов тяжелых машин заставил ее передумать. Через забор их двора было видно как четыре тяжелые гаубицы направились из ворот части.

Настя с отцом переглянулись. Девушка почувствовала тревогу. С чего бы военным отправлять такое страшное оружие? Пуская черный дым на подъеме самоходные орудия направились в сторону сектора из которого недавно вернулся отряд.

— Неужели второй отряд погиб? — С тревогой в голосе предположила Настя.

— Черт его знает. Скоро узнаем.

Чтобы не мучиться томительным ожиданием Настя решила сходить к офицерскому общежитию. Она надеялась встретить Кравцова, который должен был знать для чего военные отправили тяжелые орудия.

Возле общежития наблюдалась активность. Сосредоточенные офицеры бегали из стороны в сторону. Игорь Кравцов вышел из общежития и торопливо направился в сторону штаба. Настя подбежала к нему.

— Привет, Насть. Чего тут делаешь?

— Да вот, увидела самоходки поехали к границе, с чего бы думаю, наверняка вам известно?

— Известно. Рассыпалась наша с тобой теория насчет добрых туземцев. Эти тоже съели Кука.

— Что с отрядом? — Настя уже знала, что услышит в ответ.

— Все погибли. Причем жестоко. Предположительно их пытали, а потом только убили.

— Не может быть! — Девушка аж задохнулась от услышанного. — Как же их нашли?

— С помощью нашего жука. Прочесали лес и наткнулись. Меня вызывают к Петренко. Уверен, что теперь припомнят наш разговор.

— Но послушай Игорь, здесь что-то не сходится. Почему их убили, а нам помогли?

— Я не знаю Насть. Может это были разные племена. Одни добрые, а другие злые. Короче, твои доводы на фоне последних событий звучат совсем неубедительно.

— А ты уже не считаешь, что я права?

— Не знаю, у меня друзья погибли. Теперь все выглядит совсем по другому чем несколько часов назад.

Настя остановилась. Она смотрела вслед уходящему лейтенанту и понимала, что не имеет такой силы, которая могла бы убедить людей не начинать войну.

Кравцов заметил, что девушка уже не идет рядом, обернулся и крикнул.

— Будь готова присоединиться к нам по тревоге!

Настя согласно махнула головой. В горле стоял комок, а из глаз текли слезы. В душу начало проникать уныние и апатия. Она развернулась и пошла в сторону дома.