Илья Твиров - Вирус зла (СИ)

— Кто же может за ними охотиться? Кто вообще про них знает?

— Понятия не имею, хотя, не спорю, часто задумываюсь над этим.

Виктор еще раз взглянул на голограмму Домена, отмечая ее удивительную гармоничность и естественность. Именно естественность, будто димага показывала реальную структуру вещей космоса, ту, которая имела место быть в данный конкретный момент во всем Домене сразу.

— Я очень надеюсь, что твой этот вербовщик из УКР скоро объявится, уж больно хочется с ним познакомиться и потолковать по душам.

— Вообще-то, он уже бывал здесь не однократно. Все эти вещи он сам притащил сюда. Я же ко всему этому имею отношение лишь как своеобразный смотритель данного… музея.

Виктору стало немного не по себе. Он передернул плечами, словно обнаружил, что ему стало холодно. Оказывается, в его отсутствие кто-то посещал родной дом и устраивал здесь жизнь по своему усмотрению!

— Отец, — глухо произнес он, — я надеюсь, у тебя больше нет от меня секретов?

— Не вижу смысла теперь что-то от тебя скрывать, ты все равно во всем разберешься и до всего докопаешься.

— Волхв, надеюсь, не будет сильно артачиться по поводу того, что я иногда буду посещать эту скромную обитель?

— Не будет. Теперь ты тоже полноправных хранитель секретов этой комнаты. Но еже ли что…

— Что?

— Не перебивай, дослушай до конца, — сверкнул глазами отец, неодобрительно качая головой. — Эти находки не должны покинуть территорию бункера, надеюсь, это понятно? Я не знаю, с каким расчетом они здесь оставлены, возможно, та правда, которая известна мне и теперь тебе, всего лишь полуправда или вообще искусная ложь, но я чувствую, что назревает что-то такое, что изменит не только твою или мою судьбу, а судьбу всего человечества. Вот поэтому эти артефакты нужно сохранить в неприкосновенности. Жаль, что я не знаю способа их уничтожить. Да, похоже, и он, — отец при этом посмотрел куда-то в потолок, — его тоже не знает, или не хочет мне об этом говорить.

Виктору, вдруг, стало совсем нехорошо. Отец сейчас рассказал ему такое, от чего волосы вставали дыбом, а вопросов в голове только лишь прибавлялось. Помочь ему разобраться во всем мог только таинственный вербовщик отца, некий офицер из Управления Космической Разведки — это младший Гагарин знал точно.

— Ты за собой раньше ничего подобного не замечал? — спросил Григорий Максима на следующее утро после инцидента в лесу, доедая на завтрак очередной чебурек.

Громов по-прежнему молчал, не зная, что ответить другу. Как только он хотел объяснить все, что не так давно начало с ним твориться, что-то внутри него ограничивало молодого человека от подобных рассказов, словно Максим чувствовал, что эта информация опасна для окружающих и ее надлежит сохранить любым способом.

— Хотел бы я ответить на этот вопрос, да не знаю что отвечать, — пробубнил, наконец, Громов, допивая горячий кофе.

С утра у него сильно болела голова, все кружилось перед глазами, так что он несколько раз едва не упал на пол. Порой ему чудились какие-то голоса, скрежеты, шумы и вовсе ни с чем не сравнимые звуки, но все попытки обнаружить их источник не увенчались успехом — фантомные звуки, периодически сменявшие друг друга, исчезали без следа.

Что-то творилось и со зрением: то предметы вдруг на краткое мгновение теряли привычные свои очертания, становились зыбкими, текучими, вовсе приобретали прозрачность, то начинали ни с того ни с сего менять цвета, что только усиливало головокружение и боль.

— Не лучше? — поспешил поинтересоваться здоровьем своего гостя Григорий.

— Понять не могу. Иногда кажется, что все в порядке, а иногда…

— Знаешь, такое бывает после сильного физического и морального переутомления. Я когда свою службу в ВДВ начинал, там от предложенных нам нагрузок что-то похожее было. До кровати доползаешь и падаешь мертвым сном, а на утро опять марш-бросок, опять физическая и рукопашка… Тошниловка часто была страшная, поначалу… Руки кололо, ноги отказывали… Прикинь, бежишь кросс, вроде все нормально, и чувствуешь, что силы есть и желание появляется бежать, а потом вдруг ноги в момент ватными становятся, тебя подкашивает, и вот ты уже по уши в какой-нибудь луже, так ни к стати подвернувшейся тебе по пути.

— Да, веселого мало. Быстро справился?

— Девять недель… Только потом понял, почувствовал, что становится легче, что начинаю втягиваться, а до этого кошмар один.

Максим еле заметно кивнул, с головой погруженный в собственные отнюдь не радостные мысли. Он понимал, что все произошедшее с ним совсем недавно в естественные человеческие рамки, мягко говоря, не укладывается. Хотя, с другой стороны, что мы знаем об этих рамках?

Видимо подобные мысли тревожили и Григория.

— Послушай… я вовсе не хочу тебя обидеть или заподозрить в чем-то, но… я знаю все или почти все о войне, о бое в частности и то, что видел вчера, чему стал свидетелем, — это необъяснимо. Могу сказать с полной уверенностью, что ни один даже самый тренированный человек на такое не способен.

— Я догадываюсь об этом, — горько усмехнулся Громов, — однако реальность чаще всего преподносит нам сюрпризы с которыми, как говорится, без пол литра не разберешься.

— Могу налить, — попытался пошутить Сухих, поддерживая друга в трудную для него минуту.

— Спасибо, не употребляю.

— Ну, как знаешь. Купаться пойдешь?

— А то, как же, — ответил Максим, пытаясь сбросить с себя покрывало хандры и слабости.

— Тогда одевайся. Поедим пока не жарко.

Все приготовления заняли от силы пол часа, после чего троица молодых людей благополучно села в маршрутное такси. В эти часы солнце еще не успевало сильно нагреть воздух, и в салоне маршрутки дышалось легко.

По радио играла расслабляющая музыка, и Громов, прикрыв глаза, ушел в полудрему. Но не надолго.

Водитель переключил волну на информационный канал, по которому шли местные новости, и всем сразу стало не до сна. Ведущий вестей сообщал, что минувшей ночью произошло несколько серьезных дорожно-транспортных происшествия на дорогах Курской области, в результате которых погибло восемнадцать человек и еще тридцать четыре были ранены; в местном госпитале неожиданно случился пожар, в результате чего пришлось эвакуировать весь персонал и пациентов первого этажа, при этом не обошлось без жертв; в воздухе на окраине города в небе столкнулись два вертолета МИ-8, принадлежащих МЧС и милиции, вследствие чего пассажиры и пилоты обоих воздушно-транспортных средств погибли; на востоке города случился мощный взрыв бытового газа в следствие утечки на одном из газопроводов, лишь по счастливой случайности никто не пострадал, хотя от ударной волны в соседних домах вышибло все стекла.