Илья Твиров - Точка невозвращения

— И правильно, — раздался голос за углом. — Нечего меня взламывать, у меня там ничего важного нет.

— Почему ты не можешь его прочитать? У него что, мозг особенный?

— У него крайне сильная воля, а это кое-что значит. Волей своей он закрывает мыслительный план сознания и не подпускает к нему никого, причем делает это неосознанно.

— А можно осознанно научиться защищаться от телепатического проникновения? — спросила Иванцова.

— Естественно, можно, но если ты собираешься учиться у меня, то я тебя огорчу — учитель из меня тот еще. Я сам-то до конца не знаю, способен ли я себя защитить от подобного воздействия, не говоря уже о том, чтобы научить этому других. Для создания необходимой теоретической базы по практическому использованию телепатии нужно время, эксперименты и желание исследовать. У меня пока нет ни того, ни другого, ни третьего.

— Но ведь это полезные сведения, — изумилась Марина. — У каждого должно быть свое личное пространство. С одной стороны знать мысли других — это реально круто, но с другой — это ужасно, ведь даже в собственной голове тебя могут найти. Мне кажется, что исследования по телепатии обязательны, иначе произойдет серьезный дисбаланс в человеческом обществе.

Григорию еще не приходилось слышать от девушки таких умных речей. Все-то правильно она говорила, и, наверное, в будущем он прислушается к ее советам, но когда оно еще наступит. Пока что ему позарез нужно разобраться в происходящем здесь, понять причину катаклизма, его суть и выбраться живым из таежных глубин.

Осмотрев один склад, ребята принялись исследовать другой, и едва нога Михаила, шедшего первым, ступила под своды куполообразного ангара, тут же обнаружились следы людей, точнее людской крови. И было ее столько, что Григорию в первый момент показалось, что он попал не на склад ГСМ, как утверждала табличка при входе, а в цех мясокомбината. Стены, пол, потолок были забрызганы сверху донизу, опытный человеческий взгляд то и дело выдергивал из общей картины оторванные части человеческих тел.

Марину тут же согнуло в рвотном позыве. Честно признаться, Григорий приложил массу усилий, чтобы не последовать ее примеру. До сих пор нечто подобное ему доводилось видеть лишь в кино да в компьютерных играх. Там все выглядело не страшно, но в реальности вид изуродованных людей, забитых кем-то насмерть, вызывал непередаваемые чувства. Лишь Кондратьев оставался с виду спокойным. Он не позволял себе отвлекаться на какие-то там мелочи. Он искал противника, чтобы уничтожить его.

— Ищем живых, — приказал он, — если таковых не находим, исследуем мертвых. Нужно установить, что здесь произошло. Григорий, займись сканированием. Если тут присутствуют агрессивные элементы, мы должны узнать о них раньше, чем они нападут на нас.

Справившись с собой и оказав посильную помощь Марине, Григорий осмотрел своим паранормальным зрением внутренности склада, но ничего опасного не обнаружил.

— Ясно, — кивнул Кондратьев, — кажется, я начинаю соображать, что здесь произошло.

— И что же?

— Взгляни на труп здесь, и вон там за углом, куда тянутся кровавые следы.

Мезенцева в очередной раз передернуло. Кому-кому он не завидовал, так это судмедэкспертам и патологоанатомам, которые каждый день имели сомнительное удовольствие работать с мертвыми людьми, чаще всего выглядевшими непотребным образом. Перед ногами молодого псионика в луже крови лежало человеческое тело со вспоротым животом. Брызги крови ярко украсили стены коридора, внутренности убиенного были хаотично раскиданы вокруг. Одет человек был в некое подобие спецодежды складских служб — своеобразный комбинезон сиреневого цвета, сейчас по понятным причинам приобретший совсем другой оттенок. В руках несчастного сжимал самый настоящий пожарный топор, а от его лезвия за угол вела кровавая дорожка, а точнее настоящая лужа специфической формы. Глядя на нее, создавалось впечатление, что кто-то туда уполз и наверняка не выжил. От таких ран не выживали. В этом Григорий убедился спустя секунды. За углом лежал еще один обезображенный труп с перебитыми ногами и страшной раной в районе бедра. Даже Мезенцев, ни разу не патологоанатом, мог однозначно сказать, что раны были нанесены пожарным топором. Этот человек, так же одетый в складскую униформу, лежал отнюдь не с пустыми руками. Левая ладонь в предсмертной агонии так сжала большой разделочный нож (с кухни он его что ли упер?), что у того треснула ручка.

Что и говорить, картина вырисовывалась пренеприятнейшая. И выводы напрашивались специфические.

— Ну, что, сообразил? — спросил Кондратьев, аккуратно вынимая разделочный нож из руки убитого.

Мезенцев кивнул, сглатывая ком, подступивший к горлу. В голове не укладывалось, но, похоже…

— Неужели они друг друга так…

— Похоже на то. Видимо здесь все друг за дружкой бегали, охотились, а в конце не осталось никого.

— Может быть, кто-нибудь все же выжил?

— И в каком состоянии он теперь находится? Понимаешь, Гриша, сами по себе люди не начнут браться за молотки да вилы и идти убивать каждого встречного поперечного, для этого нужна причина, и причина весомая. Я бы сказал, нужно настоящее безумие.

— Ты хочешь сказать, что все они разом сошли с ума?

— Что-то в этом роде. Как ты понимаешь, само по себе такое невозможно, однако съехать с катушек им все же что-то помогло. Нет, если ты мне не веришь, то милости прошу осмотреть еще двадцать с лишним свежих трупов и убедиться в правоте моей версии. Дяди и тети как по команде взялись за топоры и устроили друг другу обильное кровопускание. Что их на это подвигло — неизвестно, но причину мы с тобой обязаны и должны найти. Иначе… Представь себе, что вместо этого склада мы вдруг получим улицы какого-нибудь города?

— Лучше не буду представлять, мне вполне хватило того, что я уже видел.

Марине вновь стало плохо, и какое-то время пришлось потратить на реабилитацию психических сил девушки. При этом из парней никто даже подумать не смел, что она для них является обузой.

— Ты в своей практике когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным? — спросил Мезенцев Кондратьева, когда окончил ухаживать за Иванцовой.

— Откуда. У меня несколько другая специализация, если ты понял. Это скорее вопросы по твоей части. Ты же у нас любишь бесконтактным образом мозги компостировать.

— Здесь речь явно не про это. Я не представляю, как устроить массовое помешательство.

— Хочешь сказать, — задумчиво произнес Михаил, — что ты на такое не способен?

— Уровень задействованных энергий явно выше моего.

— Но в теории ты мог бы это сделать?

— Да. Естественно.

Кондратьев хлопнул в ладоши, потер их друг об дружку, словно находясь в предвкушении чего-то многозначительного.