Брендон Сандерсон - Легион: Подноготная

Конечно, я довел их до отчаяния. А отчаявшиеся люди… ну да — непредсказуемы.

Я поднялся, оставляя парня наедине с его страданиями, и подошел к Одри:

— Нужно, чтобы ты нас отсюда вытащила, — прошептал я ей.

— Я? — удивилась Одри.

— Больше некому.

— До этого я участвовала лишь в одной миссии! — засомневалась она. — Я не разбираюсь ни в пушках, ни в драках, ни в побегах.

— Ты эксперт в криптографии.

— Эксперт? Ты прочитал только одну книгу по криптографии. Да и чем нам поможет криптография? Может, мне расшифровать царапины на стенах? Так они говорят о том, что нам хана!

Разочарованный, я оставил дрожащую от страха Одри и заставил себя продолжить обследование погреба. Окон нет. За вывалившимися из стен кусками шлакоблока виднелась земля. Может, попытаться сделать подкоп? Но стоило начать, как потолок над головой опасно заскрипел. Не лучшая идея.

Затем я проверил выход. Поднявшись по ступеням, я надавил на люк плечом, пробуя его на прочность. К сожалению, он оказался крепким, не было и запора, который можно было бы вскрыть — просто висячий замок снаружи, но до него не добраться. Можно было попытаться найти, чем вышибить люк, но это сразу привлечет внимание Зен. Мне было слышно, как она разговаривает наверху. Краткие фразы, видимо, говорит по телефону, но слов не разобрать.

Я снова обошел подвал. Не упустил ли чего? Наверняка упустил, но что? Без аспектов я не был уверен в своих знаниях и постоянно возвращался к мысли, что я один. Проходя мимо Диона, я поймал себя на том, что не в состоянии уловить выражение его лица, оно было для меня таким же неопределенным, как кусок глины. Что означало это выражение? Радость? Печаль?

«Погоди, — сказал я себе, покрываясь потом. — Все не настолько плохо».

Со мной не было Айви, но это еще не означало, что я неспособен общаться с представителями своего вида. Так ведь?

Дион был явно расстроен. Он сидел, уставившись на клочки бумаги у себя в руках. Еще несколько подброшенных матерью библейских цитат.

— Она пишет только номера стихов, — сказал он, подняв на меня глаза, — так что я даже не знаю, о чем там говорится. Как будто тогда они смогли бы чем-то помочь. Ха! — Он сжал кулак, а затем подбросил скомканные бумажки. Они разлетелись, падая на пол словно конфетти.

Я стоял, чувствуя себя почти так же паршиво, как выглядел Дион. Нужно было что-то сказать, как-то до него достучаться. Не знаю почему, но мне вдруг отчаянно этого захотелось.

— Дион, тебя так пугает смерть? — спросил я. Возможно, не самые подходящие слова, но лучше разговаривать, чем сидеть молча.

— А не должна? — ответил Дион. — Смерть — это конец. Ничто. Дальше ничего нет. — В поднятом на меня взгляде читался вызов. Я не ответил сразу, и он продолжил. — И вы даже не скажете, что все будет в порядке? Мама постоянно твердит о том, что хорошие люди будут вознаграждены, но Панос как раз был таким хорошим человеком. Он провел жизнь, пытаясь исцелить болезни! И поглядите на него. Умер по дурацкой случайности.

— Почему ты считаешь, что смерть — это конец? — спросил я.

— Потому что так и есть. Слушайте, только не надо этих религиозных…

— Я не собираюсь читать тебе проповеди, — перебил я. — Я тоже атеист.

— Вы? — взглянул на меня паренек.

— Конечно, — ответил я. — Почти на пятнадцать процентов. Однако должен признаться, что некоторые части моего сознания возразили бы, что они агностики.

— Пятнадцать процентов? Это не считается.

— Да ну? То есть ты считаешь себя вправе судить о том, как работает моя вера? Что «считается», а что нет?

— Нет, но даже если так и есть, если кто-то может быть атеистом на пятнадцать процентов, то большая его часть все равно остается верующей.

— Так же, как меньшая часть тебя, вероятно, по-прежнему верит в Бога, — возразил я.

Взглянув на меня, он покраснел. Я устроился рядом с ним, напротив того места, где произошла его маленькая неприятность.

— Я понимаю, почему люди хотят верить, — сказал Дион. — Я не просто вздорный подросток, как вы подумали. Я размышлял, задавал вопросы. В Боге я не вижу смысла. Но иногда, заглядывая в бесконечность и представляя, что меня просто… просто больше никогда не будет, я понимаю, почему люди выбирают веру.

Айви бы решила, что мне следует попробовать обратить паренька, но ее тут не было. И вместо этого я спросил:

— Дион, как ты думаешь, время бесконечно?

Он пожал плечами.

— Давай, — настаивал я. — Скажи. Хочешь, чтобы я тебя успокоил? Возможно, я знаю, как это сделать, или, по крайней мере, мой аспект Арно знает. Но сперва ответь, бесконечно время или нет?

— Не думаю, что это можно знать точно, — отозвался Дион. — Но да, наверное так и есть. Даже после конца нашей вселенной что-то будет происходить. Если не здесь, то в других измерениях. Других местах. В других больших взрывах. Материя, пространство — они бесконечны.

— Значит, ты бессмертен.

— Возможно, мои атомы, — ответил он. — Но не я. Не надо всей этой метафизической фиг…

— Никакой метафизики, — сказал я, — только теория. Если время бесконечно, то все возможное уже случалось и случится в будущем. Это значит, что прежде ты уже жил, Дион. Все мы жили. Даже если Бога нет, даже если предположить, что нет ни ответов, ни божественной сути… Все равно — мы бессмертны.

Он нахмурился.

— Подумай об этом, — сказал я. — Вселенная бросила свои космические игральные кости и выпал ты — наполовину случайная комбинация атомов, нервных и химических соединений, которые в совокупности определяют твою личность, память и само существование. Но если время бесконечно, то рано или поздно эта случайная комбинация повторится. Возможно, для этого понадобятся сотни триллионов лет, но она выпадет снова. И это будешь ты. С твоей памятью и личностью. В контексте бесконечности, парень, мы будем возрождаться снова и снова.

— Я… честно говоря, не знаю, как это может меня успокоить. Даже если это правда.

— Правда? — спросил я. — А на мой взгляд это изумительная тема для размышлений. Учитывая бесконечность времени и вариантов, все возможное — это потенциальная реальность. Так что ты не только повторишься, но каждая твоя возможная итерация будет варьироваться. Иногда ты будешь богат. Иногда беден. Вполне вероятно, что из-за дефекта мозга однажды в будущем ты обретешь свои нынешние воспоминания, даже если в том будущем не пережил ничего подобного. То есть ты снова окажешься полностью самим собой и не из-за какой-то мистической чепухи, а по законам простой математики. Даже малейшая вероятность, помноженная на бесконечность, сама становится бесконечностью.

Я встал, затем присел на корточки, положив руку ему на плечо и глядя в глаза:

— Возможна любая вариация, Дион. Однажды ты — тот самый ты, с тем же образом мыслей — родишься в богатой семье. Твоих родителей убьют, и ты решишь сражаться с несправедливостью. Такое случается. А значит, и будет случаться. Ты ищешь утешения, Дион? Что ж, когда тебя охватит страх смерти, когда нагрянут темные мысли, прямо взгляни во тьму и ответь ей: «Ты мне не указ, ведь я — это бесконечные Бэтмэны».