Виктор Суханов - Мини-футбол на Маросейке

Еще в чаще воин почувствовал в воздухе запах гари, и у него сразу же защемило в груди от нехорошего предчувствия. Все пять лет, проведенные на чужбине, представлял он себе, как вернется в родную деревню и как отец, мать, сестра и младший братишка обрадуются этому возвращению. Теперь, когда до отчего дома оставалось меньше версты, он вдруг подумал, что за пять лет с родными могло случиться всякое…

Проехав еще немного, он понял, что тревога его не была напрасной. Сквозь росшие по краю леса высокие кусты тускло светилось догоравшее пепелище, около которого сновали всадники. Деревни не было. Ее жителей тоже.

Поначалу фигуры, двигавшиеся вокруг пепелища, он принял за холопов Лютого, изувера-боярина, совершавшего время от времени кровавые разбои в далеких от своей вотчины местах. Потом воин разглядел: лошади под всадниками были низкорослые. Значит, степняки… Он стиснул зубы, подумав о том, что произошло с жителями деревни. Укрывшись в густых кустах рядом с дорогой, воин долго смотрел на затухавшее пожарище, ожидая, когда кочевники уедут. Но они продолжали скакать около дымящегося пепла.

Неожиданно от отряда степняков отделились двое и направились по дороге в сторону леса. Воин спешился, а его конь, повинуясь движению руки хозяина, привычно лег на бок. Кочевники приближались. Судя по богатой одежде и надменно-злому выражению лица, передний был в Орде большим начальником. Следовавший за ним, скорее всего, — телохранитель или слуга. Воин еще раз бросил взгляд на то, что осталось от родной деревни, жестко усмехнулся и, как только ордынцы поравнялись с кустами, где он затаился, мгновенно вскинул лук и выпустил в кочевников одну за другой две стрелы. Чужеземцы не успели вскрикнуть, как стали мертвыми. Привязав тела всадников покрепче к седлам, воин взял под уздцы низкорослых лошадей, свистнул своему коню, чтоб шел за ним, и направился в глубь леса. Там он сбросил в большой бучаг мертвецов, а лошадей с переметными сумами забрал с собой. Одна из сум оказалась тяжелой. Заглянув в нее, он увидел множество золотых монет восточной чеканки, а сверху кинжал дивной работы: ножны отделаны золотом, в рукоятке — зеленый камень. Прозрачный, видно, драгоценный. Похожие кинжалы он видел у турок. Для них зеленый цвет — цвет Аллаха. Только такого красивого и крупного камня в турецких кинжалах воин никогда не встречал.

Ванюшка обошел всю деревню, но Геньки и Володьки Цапая из соседнего Богданова нигде не нашел. Поход на бор, где ребята собрались наметить места будущих сражений Робина Гуда, пришлось отложить. Отложили решение и другого важного вопроса: каким стрелковым оружием снабдить Маленького Джона и других товарищей Робина Гуда, а также их противников — слуг принца и епископа. Решивший быть Маленьким Джоном, Цапай считал, что ему вместе с традиционной монашеской дубинкой полагается и самострел. Другие ребята также захотели самострелы, поэтому предстояло их изготовить. Ванюшка должен был решить, какие сорта дерева лучше использовать для разных частей самострела. А пока он направился к кедру.

Кедр в Нечаеве был один. Походил он на сосну, только очень пушистую, наверное, потому, что иголки у него помягче и подлиннее, чем у сосны. Насколько Ванюшка знал, в соседних деревнях кедров не было. Не встречались они даже на опушке леса близ Чернеева, где рядом с развалинами старого барского особняка сохранились могучие лиственницы и какие-то диковинные сосны, посаженные лет сто назад.

Рос кедр напротив дома одинокого дедушки Ильи, человека, по убеждению Ванюшки, доброго и справедливого. Илья Михайлович поставил под кедром красивую резную скамеечку с высокой спинкой. Старик любил посидеть на этой скамеечке, а Ванюшка с удовольствием присоединялся к нему в надежде услышать что-нибудь интересное.

Когда-то дедушка Илья считался лучшим плотником в округе. Теперь, состарившись, он не мог уже ставить избы, но старался не сидеть без дела, помогал в меру своих сил плотницким умением соседям, а чаще всего мастерил грабли, славившиеся добротностью во всей округе.

Ванюшка слышал, что кедр был откуда-то привезен в Нечаево и посажен ныне покойным старшим братом Ильи Михайловича, а сам дедушка Илья говорил, что кедры сажают только очень хорошие люди, те, кто привык заботиться о других. Потому что кедр растет медленно и дает орехи через много лет — к тому времени человека, посадившего его, может уже не быть в живых.

Подойдя к кедру, Ванюшка увидел на резной скамеечке дедушку Илью, который читал большую красивую книгу в красном с золотом переплете.

«Наверное, старинная», — подумал Ванюшка.

В деревне знали, что Илья Михайлович получил в наследство от брата, посадившего кедр, целую библиотеку старинных книг. Многие из них были в добротных кожаных переплетах с золотыми обрезами. В избе у дедушки Ильи хранились еще и монастырские рукописи. Их чуть было не отправили в сырой подвал, когда в бывшем монастыре под Рогачевом разместился дом инвалидов, но председатель райисполкома попросил своего друга Илью подержать в сухой избе древние писания и сберечь их до того времени, когда найдут ученых, которым все это можно будет отдать. Старый плотник согласился, а поскольку ему становилось все труднее держать подолгу в руках топор, он стал чаще брать в свои натруженные руки книги или рукописи. Так незаметно для себя дедушка Илья всерьез пристрастился к чтению.

Ванюшка не собирался мешать дедушке Илье, но тот сам заметил своего маленького приятеля и, закрыв книгу, подозвал его к себе. Поскольку поиски наилучших видов вооружения для соратников и противников Робина Гуда все еще продолжали занимать Ванюшкину голову, он неожиданно для себя начал разговор с дедушкой Ильей вопросом, какое дерево тот считает лучшим. Спросить прямо, из чего следует делать ложе и лук самострела, Ванюшка почему-то постеснялся.

— Любое дерево, сынок, понимать надо, — начал Илья Михайлович. — И относиться к нему уважительно. От каждого дерева своя польза есть. Я вот грабли делаю. Вещь нехитрая, а ведь не всякий знает, какое дерево для них годится. Из дерева одной породы грабли не сделаешь. На палку, к примеру, молодые елки идут, они прямые и легкие. Только выбирать их надо так, чтобы леса не портить, рубить там, где они загущены и мешают друг дружке. Поперечину у граблей делать лучше всего из березы, она крепкая. А в зубьях, наоборот, мягкость нужна, поэтому самые хорошие зубья получаются из рябины. На дужки же можжевельник требуется — он упругий.

Желая подвести разговор к изготовлению самострела, Ванюшка спросил: