Борис Лавренко - Звездолет возвращается на Землю (сборник)

Перед Олегом и его товарищами проходил весь путь создания первой радиоволновой ракеты — первого звездолета.

Сейчас, с вершины многолетнего опыта строительства звездолетов, им хорошо были видны и сильные и слабые стороны «Победы». Они восхищались смелостью и ясностью инженерной мысли, остроумным решением вопроса создания магнитных «контейнеров» для антивещества, тем, как была решена проблема строительства отражателя. Их изумило точное предвидение того, что только значительно позже подтвердилось практикой дальних полетов. Олег почувствовал даже зависть к тем, кто первый создал межзвездный корабль.

Но вот перевернута последняя страница последней папки с отчетом об испытательном полете…

Устало облокотившись на стол, Олег просматривал лежавшие перед ним карточки с длинными столбцами цифр. Цифры и цифры… От них рябит в глазах. Все они бесстрастны, но точным языком говорят, что конструкторы успешно решили вопросы создания ракеты, но она, как и многие последующие космические корабли, имела существенный недостаток — приземление было довольно сложным делом.

Закрыв глаза, Олег стал припоминать обстоятельства аварий космических кораблей, и все большая тревога охватывала его.

— Ты спишь?

Олег открыл глаза. На него недовольно глядела Доценко. Девушка от усталости побледнела, заметнее стали веснушки, но ее голубые глаза по-прежнему задорно поблескивали.

— Спишь? — повторила она.

— Нет. Думаю… — Олег слегка постучал ладонями по объемистому тому отчета.

— О приземлении?

— Да.

— И я думаю. — Ольга вздохнула. — Думаю, думаю… Нельзя. Самостоятельно приземляться нельзя…

Олег не успел ответить девушке. Сигнал, оповещающий, что начинается очередное заседание Совета, болезненно отозвался в усталом мозгу. Вскочив, Олег стал торопливо собирать расчетные таблицы. Ольга поднялась, устало потянулась, достала зеркало, тихонько ахнула и поспешно вытащила пудреницу.

— Мда-а, — протянул Олег, глядя на старания Ольги, — значит, работать еще можешь. Порядок? Тогда пошли.

Едва все уселись, как Жубин молча кивнул Торнау. Главный астронавигатор говорил короткими рублеными фразами. Усталость сказывалась, и Олег плохо слушал Торнау, но главное понял. Уже ведется прием передач непосредственно с корабля. Правда, это пока все те же позывные. Но через несколько часов можно будет абсолютно точно определить траекторию «Победы-первой».

— Как будем принимать?

Олег, стряхнув навалившуюся дремоту, поднялся и коротко доложил.

— Что скажут «эфирники»?

Одернув свой безукоризненно аккуратный рабочий костюм, Жеррар приветливо кивну. Олегу.

— Донцов прав, — произнес он и сел на место.

— Коротко и ясно, — засмеялся Жубин. — Но придется решать необычную задачу, поэтому я все же прошу рассказать подробнее, как это будет выглядеть на деле.

— Можно, — снова поднялся Жеррар. — Управление полетами разных снарядов в атмосфере сфере и космосе при помощи электромагнитных полей и волн было осуществлено еще при запуске первых баллистических ракет и спутников. Уже в то время ученые и инженеры строили электромагнитные силовые туннели поразительной точности, протяженностью тысячи километров. Посредством направленных радиоволн создавалась упругая конструкция, как бы туннель из радиоволн. По этому узкому туннелю и направлялась ракета. Свернуть куда-либо она не могла — срабатывал автомат управления. Впоследствии эти сооружения из электромагнитных волн стали условно называться эфирными и использоваться не только для направления, но и как средство ускорения или торможения движения ракет.

Сейчас эфирные установки есть на всех ракетодромах. Действует широкая сеть постоянных эфирострад для пассажирских и грузовых ракет. Работает эфирострада Земля-Луна. По ней беспилотные ракеты снабжают лаборатории и рудники Луны всем необходимым и вывозят добываемые там руды. Вот через такой эфирный туннель, а вернее воронку, мы и будем принимать «Победу». Поставим воронку на пути «Победы». «Притянем» корабль к Земле, скорость его снизим до первой космической и выведем на круговую «посадочную» орбиту. Потом уже легко будет буксирными ракетами довершить дело. Донцов верно сказал, что необходимо такое эфирное сооружение по размерам и мощности, какого мы еще никогда не делали. Поэтому очень важно быстрее определить траектории, а значит, и место для установки.

— Да, это важно… — Жубин задумчиво барабанил пальцами по столу. — Да… Прошу.

Гордеев встал и с неожиданной горячностью обратился к Жеррару.

— И это все? А если «Победа» не погасит субсветовую скорость? А если они пройдут вне досягаемости воронки? А если звездолет неуправляемый?! Что тогда?!

— Тогда я не знаю, что делать, — Жеррар развел руками. — Решайте.

Олег так и не помял, кто предложил дать два часа на «размышления». Кажется, это сделал Азаров. Он так и сказал: «На размышления».

С ним согласились.

Жубин попросил Олега задержаться. Повертев в руках зеленую карточку, он неодобрительно покачал головой.

— Жаль, жаль, но придется погулять и основательно. Ты понимаешь, о чем речь!

Еще бы не понимать! Достаточно было Олегу увидеть в руках Жубина эту карточку, перечеркнутую жирной черной полосой, как сердце у него упало. Вмешался неутомимый и бдительный страж здоровья работников института — «электронный врач». И сейчас для Олега ничего на свете не было страшнее этого вмешательства. Каким-то противным деревянным голосом он спросил:

— И надолго?

— Три дня.

— Три дня?! — Олег даже задохнулся. — Да это же…

Жубин переглянулся с Гордеевым и проговорил как можно мягче:

— У всех работников нашей группы сильное переутомление, а у тебя особенно. Нужен отдых, надо же в конце концов, чтобы ты на ногах встретил своего деда! Сообщили отцу, что возвращается Донцов-старший?

— Конечно, — ответил за Олега Гордеев. — Николай уже знает.

— Когда они возвратятся?

— Не скоро.

— Жаль, жаль. Ну что же, Донцова-старшего встретит его внук — Донцов — самый младший. Да, ничего не скажешь — самый младший. Сколько же сейчас Виктору?

— Если полностью подтвердятся расчеты… — пожал плечами Гордеев, — то ему сейчас 28 лет.

— А Николаю?

— Семьдесят восемь.

— Да, — покачал головой Председатель. — Сын старше отца на полсотни лет. Даже жутковато как-то. Что ж, Георгий, учитывая эти особенности, разрешим Донцову — самому младшему — приступить к работе, скажем, всего через двадцать четыре часа? А?

— Разрешим. Но, — Гордеев свирепо насупил брови, — чтобы эти двадцать четыре часа его и близко здесь не было.

Мара возвращалась домой на рассвете. Невидимый маляр уже провел светлой кистью по верхним этажам зданий, позолотив крыши. Опоясанный кольцом садов и парков, рассеченный ровными улицами-аллеями город-спутник еще спал. Первые несмелые солнечные лучи плутали среди листьев и не могли пробиться вниз, к газонам, наполняющим все вокруг ароматом цветов.