Рене Баржавель - В глубь времен

— Пошли, — мягко сказал Пайкан.

Рука об руку они приблизились к входу в Паркинг. Он был загорожен тремя рядами зеленых охранников. И в конце каждой улицы, которая подходила к Круглой Точке, стояла тройная цепь охранников, разбрасывая вокруг себя нервные и все увеличивающиеся толпы людей.

Пайкан надел перчатку и снял ее с пояса. Они повернули ко входу в Паркинг. Пайкан поднял руку.

— Нет! — сказала Элеа. — У них же гранаты.

У каждого охранника на поясе висела прозрачная и хрупкая граната С, заполненная зеленой жидкостью. Было достаточно взрыва только одной из них, чтобы вся толпа немедленно уснула. На шее у Элеа висела маска, которая уже дважды пригодилась ей — в Университете и на дне бассейна. Но у Пайкана ее не было.

— Я могу не дышать две минуты, — сказал Пайкан. — Надень свою маску. И как только я ударю, беги вперед.

Вдруг посреди Красного Дерева загорелось изображение Элеа и послышался голос Кобана: "Вы не сможете выйти из города. Все выходы перекрыты. Элеа, где бы вы ни были, вы меня слышите. Сообщите о вашем местонахождении своим Ключом. Пайкан, подумайте о ней, а не о себе. Со мной — жизнь, с вами — смерть. Спасите ее".

— Бей! — сказала Элеа.

Он глубоко вдохнул воздух и ударил со средней мощностью. Охранники упали навзничь. Несколько гранат разбилось. Зеленый туман мгновенно заполнил Круглую Точку до самого свода. Вся толпа упала на колени, люди ложились друг на друга. С двенадцати деревьев десятки тысяч птиц попадали вниз. В это момент Пайкан уже увлекал Элеа по направлению к Паркингу. Он бежал, перескакивая через распростертые тела, и медленно выпускал воздух из легких. Вдруг он споткнулся о чье-то колено. Он резко выдохнул, непроизвольно вздохнул и мгновенно уснул, упав головой на чей-то живот. Элеа вернулась, схватила его под руки и начала тащить.

— У вас ничего не получится! — произнес сдавленно чей-то голос. Около нее стоял бесключник, лицо которого закрывала маска старой модели. Он наклонился, взял Пайкана за ноги и оттащил его к стене между двумя зигзагообразными стволами. Осмотревшись и убедившись, что поблизости нет ни одного бодрствующего человека, он резко дернул замысловатую железную ручку, спрятанную под веером листьев, и повернул ее, потянув на себя. Между двумя стволами деревьев кусок стены открылся как дверь.

— Быстрее! Быстрее!.. — торопил он Элеа.

У входа в Паркинг садилась университетская ракета. Они быстро подняли Пайкана и вошли в черную дыру.

Пробуждение было таким же резким, как и падение при засыпании. Освободившись от влияния зеленого тумана, Пайкан открыл глаза и увидел лицо Элеа. Она стояла около него на коленях и держала в своих руках его правую руку, со страхом вглядываясь в его лицо. Увидев, что он проснулся, она счастливо улыбнулась ему, оставила его руку и отодвинулась.

Пайкан огляделся и ничего не увидел, кроме серости. Серые стены, серый пол, серый свод. А прямо перед ним серая лестница, достаточно широкая, чтобы на ней могла уместиться толпа. Лестница поднималась, пустынная, голая и бесконечная, в серости и тишине и в них исчезала. Слева такая же широкая и пустая лестница спускалась в такую же всепоглощающую серость. Более узкие площадки и коридоры были вырезаны в стенах по всем направлениям сверху и снизу. Толстый слой серой пыли равномерно покрывал свод, стены и пол.

— Лестница! — воскликнул Пайкан. — Как я о ней забыл.

— Все о ней забыли, — сказал бесключник.

Пайкан поднялся и посмотрел на него. Он был такой же серый: серая одежда, серые волосы и даже розовая кожа отливала серостью.

— Это вы принесли меня сюда?

— Да, вместе с ней… Это ведь ее ищут, неправда ли? — он говорил приглушенным, абсолютно лишенным тембра голосом.

— Да, меня, — призналась Элеа.

— Они сразу не подумают о Лестнице. Ею так давно никто не пользуется! Дверь хорошо замаскирована. Если они и смогут ее найти, то с большим трудом…

В одном из коридоров возникло трое серых мужчин. Увидев безмолвную группу, они остановились, приблизились, посмотрели на Элеа и Пайкана и, не сказав ни слова, стали подниматься по лестнице — передвигающаяся серость на фоне неподвижного серого пейзажа. Их фигуры все уменьшались и уменьшались, стали едва различимы и слились со всеобщей серостью. Элеа и Пайкан скорее догадались, чем увидели, как один из них, вместо того, чтобы идти прямо, сделал шаг в сторону — серая точка, движущаяся на сером, а затем ничего, кроме серости, которая не двигалась. Их ноги разбивали пыль на ступеньках, но она даже не поднималась в воздух. Пыль медленно вздувалась за их спинами, стирая следы их шагов и их жизней.

Пыль, не рассыпчатая, а какая-то компактная, спрессованная, похожая на воздушный, хрупкий, неустойчивый ковер, была символом этого серого мира.

— Если вы хотите подняться на Поверхность, — сказал мужчина таким голосом, чтобы только они его услышали, — здесь тридцать тысяч ступенек. Потребуется один или два дня.

— Мы хотим проникнуть на стоянку ракет, — ответил Пайкан шепотом.

В тишине, напоминавшей промокашку, казалось, что произнесенные слова просочатся куда-то и исчезнут.

— Стоянка на Пятом Уровне полна охранников. Нужно будет спуститься или подняться на другой Уровень. Спуститься будет гораздо легче…

Бесключник сунул руку за пазуху, достал несколько питательных шариков и протянул им. Пока они таяли у беглецов во рту, он ребром руки смел пыль, покрывавшую своеобразный цилиндр, высота которого была вровень с человеческим ростом, и дважды погрузил в него штырь. Ударил двойной фонтан воды.

Элеа с открытым ртом бросилась к маленькой прозрачной колонне. Она задыхалась, кашляла, чихала, смеялась от счастья. Пайкан пил из ее ладоней. Едва они утолили жажду, как двойной фонтан уменьшился и исчез совсем.

— Немного дальше вы сможете еще попить, — сказал человек. — Поспешите, потому что до Шестого Уровня нужно пройти триста этажей.

Бесключник стал спускаться по правой лестнице. Они последовали за ним. Он почти бежал по ступеням, что выдавало долгую привычку передвижения по этим серым закоулкам. Он пересек узкую площадку, перескочил на другую лестницу, затем на следующую, следующую, следующую. Он поворачивал направо, налево, шел зигзагами, без тени сомнения, спускаясь все ниже и ниже.

Элеа и Пайкан следовали за ним, углубляясь в серую толщу. Иногда они встречали, проходили мимо или обгоняли других молчаливых бесключников, которые, не спеша, поодиночке или маленькими группами передвигались во всех направлениях. Лестница была их вселенной. Это покинутое опустошенное тело, этот полый скелет жил только благодаря их бесшумному присутствию. Они пробили себе двери, через которые выходили в мир шума и цвета, но только для того, чтобы добыть самое необходимое, прося милостыню или воруя. Потом они снова возвращались в серость, которая все сильнее и сильнее въедалась в их кожу. Пыль заглушала шум их шагов и разговоры. Тишина, которая их окружала, входила в них и заставляла молчать.