Грег Иган - Лестница Шильда, роман

― Уже неплохо. Но какими заменителями вы пользуетесь?

Янн сел и прислонился к постели.

― Всеми иными занятиями Воплощенных. Мы обмениваемся дарами. Стараемся вызвать восхищение и притяжение у других. Показаться им привлекательными. Иногда растим детей вместе.

― И даже так? А какими подарками вы можете обменяться?

― О, произведениями искусства. Музыкой, например. Или теоремами.

― Оригинальными?

― А то!

Чикайю это впечатлило. В математике оставалось еще предостаточно неизведанных территорий, куда более сложных и захватывающих, чем физическое пространство. Но обнаружить никем ранее не доказанную теорему — свершение отнюдь не рядовое.

― Это, пожалуй… рыцарственно, — заметил он. — Рыцарь мог бы промчаться на верном коне до края света и принести даме яйцо дракона. А ты сам делал нечто подобное?

― Да.

― Как часто?

― Девять раз.

Увидев, как Чикайя восхищен, Янн рассмеялся и пояснил:

― Это не всегда так судьбоносно. Будь оно так, поступок этот вполне отвечал бы по сложности обретению средневекового дворянского титула, и никто бы не заморачивался им.

― Итак, ты начал с чего-то полегче?

Янн кивнул.

― Когда мне было десять, я не нашел ничего лучшего, чем преподнести моей даме сердца пару отображений, преобразовывавших группу вращений в четырех измерениях в основное расслоение [70]над трехмерной сферой. [71]Древние придумки, но я их для себя переоткрыл.

А как они были приняты?

― О, они ей очень понравились. Она обобщила их на более обширные пространства и отдарила мне результат.

― Ты не мог бы мне продемонстрировать?

Янн начертил диаграммы и уравнения небрежными жестами рук, а Посредники показали их парящими в воздухе. Чтобы придать смысл группе четырехмерных вращений, требуется отобразить их на трехмерную сферу направлений в четырех измерениях, сопоставив каждое вращение с направлением, в котором оно затрагивает ось абсцисс. Отметив все повороты, для которых роль оси абсцисс оставалась одинаковой, можно затем дополнительно отсортировать их путем вращения в остальных трех направлениях. Таким образом исходная группа расслаивалась в набор копий трехмерных вращений, то есть обычную плотную сферу, на границе которой противолежащие точки склеиваются, поскольку любая пара вращений вокруг противоположных осей совмещается друг с другом при повороте на сто восемьдесят градусов. Подобно искусной отрисовке перспективы на двумерной картине, эти расслоения значительно упрощали понимание топологии более обширной группы.

― Другое отображение сперва инвертирует все вращения, так что вся конструкция выворачивается наизнанку, — показал Янн с ностальгической улыбкой. — Я понимаю, как это сентиментально, но первая попытка остается с тобой навсегда.

― О, да.

Математически здесь не было ничего сложного, но Чикайе картинка запала в душу, как первая торжественно подаренная самоделка Воплощенного ребенка.

― А как это было с тобой?

― Обычно больший успех сопутствовал мне с цветами.

Глаза Янна округлились.

― Да нет. Твоя первая любовь. Как это было?

Чикайя подумал, не солгать ли, но это у него всегда плохо получалось. Но что ответить? Он не хотел придумывать кого-то еще, вымарывая Мариаму из своей жизни.

― Я не могу тебе объяснить, — сказал он.

― Но почему?

Теперь Янн выспрашивал подробности с удвоенным рвением.

― Ты переживал бы из-за нее сейчас, четыре тысячи лет спустя?

― Ты был бы удивлен моей реакцией. — Чикайя тянул время, лихорадочно соображая, как отразить натиск собеседника, не заинтриговав Янна еще сильнее. — У меня есть история получше, и ее я тебе могу поведать, — нашелся он наконец. — О первой любви моего отца. Согласен на такую замену?

Янн неохотно согласился.

― Когда моему отцу было четырнадцать, — начал Чикайя, — они с Лайош [72]полюбили друг друга. Началось все зимой, когда они взяли привычку забираться друг к другу в дома ночью и спать вместе.

Янн поинтересовался:

― А почему им приходилось тайно залезать туда? Они опасались, что родители их остановят?

Чикайя на миг потерял дар речи. Этого ему еще никогда и никому не приходилось объяснять.

Нет. Родителям все было известно. Но прикольнее делать вид, что это секрет.

Янна,казалось, чуть озадачила его реплика, но он готов был принятьслова Чикай и на веру.

― Продолжай.

― К лету они совсем извелись. Они могли только ласкать и целовать друг друга, ничего больше, знали, что эта неопределенность продлится еще сколько-то. Но не понимали, сколько. Они плавали вместе, гуляли и ждали, когда же это случится. Длили эту замечательную болезненную тоску.

Чикайя улыбнулся, скрывая усмешкой внезапно нахлынувшую печаль. Он сомневался, что когда-либо вернется на Тураев поговорить с незнакомым отцом.

― В разгар лета они гуляли на окраине. И там мой отец стал свидетелем самого странного и ужасного события, какое только случалось на Тураеве за тысячу лет. Он увидел, как приземляется космический корабль. Древний, как мир, с примитивным двигателем, он опускался на языках пламени, испепеляя растения и переплавляя скалы.

Янн был поражен.

― А Лайош, она, что… — Его обуревали эмоции. — Твой отец увидел, как Лайош…

― О нет, нет же! — Чикайю поразило, сколь абсурдное предположение выдвинул Янн, однако искренность, прозвучавшая в его реплике, согрела ему душу. Ему доводилось встречать фанатиков, для которых было само собой разумеющимся, что рассказ о трагической гибели твоей первой возлюбленной оставит бестелого совершенно равнодушным.

— Даже анахронавты не приземлились бы местным на головы, — объяснил он. — У них было соответствующее оборудование.

Янн расслабленно выдохнул.

― Итак. Твой отец и Лайош повстречали анахронавтов. Какими они оказались?

― Они улетели с Земли за четырнадцать тысяч лет до того момента. Еще в доквасповую эпоху. Они уже располагали биотехнологией, позволявшей сохранить плоть жизнеспособной на такой срок, однако потратили много времени зря в криогенном сне.

― Криогенном сне? — зачарованно повторил Янн. — Я всегда знал, что такие люди существовали, но ни разу не встречался ни с кем, кто бы слышал рассказ о них от свидетеля событий.

Он вздрогнул, стряхивая с себя неожиданную отрешенность.

― Чего они хотели?

— Покидая Землю, они отдавали себе отчет в том, что технология оставит их далеко позади. Они понимали, что отправляются в будущее. Они знали, что повстречают в дальней дороге незнакомые общественные структуры. Именно поэтому они согласились. Им было интересно поглядеть, во что превратится человечество в будущем.

― Понятно.

Янн, по всей видимости, хотел что-то возразить, но сдержался.