Генри Каттнер - Источник миров. Ось времен

Я увидел Пайтнера в стальном цилиндре. Он встретился со мной взглядом, и я прочел ужас в его глазах.

Я не мог сдвинуться с места. Все нервы мои были туго натянуты, они горели, они были замкнуты накоротко. Я почти ничего не видел и не слышал. Я заметил, что Белем исчез в черной пасти бокового отверстия цилиндра.

Через мгновение он уже появился позади Пайтнера. Пайтнер дернулся. Он отвернулся от меня, но рука механдроида легла ему на плечо, а глаза Белема взглянули прямо в глаза Пайтнера. Я понял, что Белем уже вышел из моего мозга. Но мысли у меня еще путались.

Я совсем забыл о солдатах.

Теперь я увидел их. Все они были мертвы. Я увидел, какой смертью они погибли. Я вспомнил ту цепь бешеных взрывов энергии, которые вконец измотали меня. Теперь-то убийственное создание исчезло, но оно неплохо повеселилось тут.

Белем и безмолвный послушный Пайтнер шли ко мне. Я почувствовал железные пальцы механдроида на своей руке — и вот я уже снова мог двигаться. Но соображал я все еще туго.

Белем, казалось, слушал голос, который никто из нас не слышал. Он даже произнес как бы про себя: — Времени совсем мало, и поторопил нас. Я обернулся и увидел, что камера передатчика была уже пуста. Группа механдроидов со своим медленно просыпающимся Спящим тоже исчезла. Вероятно, они были уже где-то на ужасно отдаленной планете в бескрайних просторах Галактики.

— Идем, — сказал Белем, и мы двинулись к передатчику.

Заржавленные стены завибрировали, растаяли…

Распыленные атомы наших тел перенеслись через глубины космоса, затем вновь собрались в наши тела. Яркие панели вокруг нас замерцали и успокоились. Мы переместились из одного мира в другой.

Белем открыл дверь, и мы вышли, нет, вошли в каменную пещеру.

На полу стояло маленькое, поблескивающее листьями дерево, в пыли лежала металлическая пластинка с натянутыми, как струны, проводами. Белем удовлетворенно вздохнул.

— Кортленд, приведи сюда Пайтнера, — сказал он.

Я повиновался, двигаясь, как во сне. Возможно, это были последствия встречи с некронным чудовищем. Белем наклонился над сложным устройством, с помощью которого доктор Эссен создавала колеблющуюся матрицу, изолирующую нас от внешнего пространства.

— Бесполезно, — сказал он. — Я так и думал.

Я смотрел на каменные стены, за которыми лежала моя планета. Было очень приятно осознавать, что эти камни — часть Земли. Вот здесь, в этой пещере, тело мое на моих глазах, рассыпалось в пыль.

Интересно, остались ли где-нибудь здесь наши следы?

— Эта пещера на временной оси, — медленно сказал я. — И это нехорошо. Если, конечно, ты не сможешь запустить машину доктора Эссен. Она слишком сложна для тебя, Белем?

— Проблема не в этом. Она в действительности очень проста. Все дело в различии наших разумов. Мы можем понять, как нужно действовать каменным топором неандертальца, но не сможем воспользоваться им. Ведь для этого нужны соответствующие мускулы и подготовка. Аналогичная ситуация и с человеческим мозгом. Только это гораздо более сложная штука.

Любое изобретение принадлежит своему времени. Изучив этот аппарат, я смогу переконструировать его так, чтобы он работал и в моих руках. Но только доктор Эссен сможет запустить именно этот аппарат. Однако у нас мало времени, очень мало. У меня есть другие планы.

Он взглянул на закрытую дверь кабины передатчика, и она тотчас стала отворяться. Я даже подумал, что существует мысленная связь между механдроидами, действующая на расстоянии. Белем взял меня за руку, и я увидел, что из кабины вышел второй механдроид. Он пришел сюда из мира ветра и пыли, так как его волосы были взъерошены, а на одежде лежал слой красноватой пыли. В руках он держал, очень осторожно, молочно-белый кристалл, формой напоминающий яйцо.

Не говоря ни слова, он шагнул вперед, вложил кристалл в руки Белема и вернулся в передатчик. Дверь за ним закрылась, и он, вероятно, отправился в незнакомый мне мир.

Белем осторожно положил яйцо между стеклянным деревом и бесполезным устройством доктора Эссен.

— Яйцо сделает то, что должно быть сделано, — сказал Белем. — Оно создаст для нас временное силовое поле. Оно не потребляет космическую энергию, как аппарат доктора Эссен, но я надеюсь, что это поле защитит нас на некоторое время. До пробуждения супермехандроида. После этого все будет делать он.

— Что именно? — воинственно спросил я. — Усыпит нас и будет держать в этой матрице? А затем пошлет нас в будущее? Может быть, я больше не хочу туда отправляться. Что я могу там сделать один? Де Калба нет, Эссен нет. Даже Мюррея, от которого, правда, и так никакого толку, и то нет. Уж лучше я останусь здесь. Хотя я слишком мало видел здесь, но мне кажется, что это интересный мир. Если бы ты не вмешивался, возможно, мне бы удалось поладить с Пайтнером.

— За исключением одного, — сказал он хладнокровно. — Ты носитель некронной инфекции. Я думаю, что люди Лица с самого начала задумали это. Как средство, чтобы предотвратить то, что ты сейчас предложил.

— А ты почему вошел в это дело, — спросил я, — ведь к тебе оно никакого касательства не имеет?

— Во-первых, пришел приказ, и я должен повиноваться, даже не понимая его.

— От супермехандроида? — ехидно спросил я.

— Да. А во-вторых, — он посмотрел на меня через плечо. Холодная улыбка скользнула по его лицу. — Я должен идти туда по приказу. Ты — потому что тебя гонит туда некронная инфекция. А ты знаешь, почему должен идти Пайтнер?

— Потому что ты загипнотизировал его. Разве нет?

— Пайтнер тоже носитель.

Я разинул рот.

— Да, да. Иначе, почему он не убил тебя, хотя знал, что ты носитель смертельной опасности? Но предположим, что он убил тебя, а смерти продолжаются? Тогда все подозрения пали бы на него. Пока ты жив, ты отводишь от него подозрения.

— Хорошо, — медленно сказал я. — Это многое объясняет. Это единственная причина, почему он идет за нами? Неужели супермехандроид заботится об этом?

— Конечно, нет. — Белем что-то делал со сферой. Руки его работали так же тонко и артистично, как и руки Де Калба.

— Конечно, нет. Истинная причина другая. Возможно, ты и сам уже догадался. Почему ты во всем мне доверяешь? Без твоего доброго согласия я не смог бы сделать и половину того, что сделал. Неужели ты не знаешь, что ты и я должны идти в мир Лица вместе, как тогда, когда мы впервые отправились в путь?

Я стоял, молча, в пыльной комнате. Неудивительно, что я ощутил дрожь, когда встретил металлический взгляд Белема. После долгой паузы я сказал дрожащим голосом:

— Де Калб? Де Калб?

— Возможно, — сказал он спокойно. Затем он тронул пыль на полу, взглянул на меня лукаво: — Де Калб здесь. Де Калб — вот это. Но… — он постучал себя по лбу, — я думаю, что он еще живет вот здесь…