Артур Кларк - Пески Марса. Остров дельфинов (романы)

Он не сомневался, что его друзья смотрят на него. Там, на «Аресе», они прижались к иллюминаторам и вглядываются в огромный полумесяц, который покидают сейчас, как сам он целую жизнь тому назад покидал Землю.

О чем думает Хэдфилд? Гадает о том, увидит ли он снова Марс? Гибсон в этом не сомневался. Какие бы битвы ни ждали Главного, он выиграет их, как всегда. Он возвращается на Землю не изгнанником, а победителем.

Ослепительная голубоватая звездочка была теперь в нескольких градусах от Деймоса. Теряя скорость, двигалась она к Солнцу – и к Земле.

Первые лучи осветили горизонт на востоке. Высокие растения зашевелились во сне, уже прерванном однажды, когда Фобос проносился по небу. Гибсон еще раз посмотрел на две звезды, уходящие к западу, и молча поднял руку.

– Пошли, Сквик, – сказал он. – Пора домой. Работы много. – И потеребил перчаткой прозрачные большие уши. – Это и к тебе относится, – продолжал он. – Ты вот не знаешь, а нам с тобой предстоит очень большая работа.

Они пошли к куполам, смутно блестевшим в первых утренних лучах.

Странно, должно быть, в Порт-Лоуэлле, когда Хэдфилда нет и другой сидит за дверью с табличкой «Главный управляющий».

Вдруг Гибсон остановился. На секунду показалось ему, он увидел то, что будет через пятнадцать или двадцать лет. Кто станет Главным, когда проект «Заря» войдет в решающую фазу?

И вопрос, и ответ пришли почти одновременно. В первый раз увидел Гибсон, что ждет его в конце дороги, которую он избрал. Может быть, его долгом и честью будет продолжение дела, начатого Хэдфилдом?

Новым, легким шагом Мартин Гибсон, писатель, бывший житель Земли, двинулся к городу. Рядом с ним трусил маленький марсианин; тени их смешивались. Последние следы ночи исчезли с неба, и высокие растения раскрывались навстречу солнцу.

Джонни Клинтон спал, когда амфибия на воздушной подушке промчалась по равнине вдоль старого шоссе. Свист и рев среди ночи не потревожили Джонни, к такому шуму он привык чуть ли не со дня своего рождения. Для любого мальчика двадцать первого века это были волшебные звуки, они говорили о далеких странах, об удивительных грузах, которые перевозили первые суда, передвигавшиеся с одинаковой легкостью по суше и по морю.

Нет, рев дюз не мог разбудить Джонни, хоть и привычно вторгался в его сны. Но когда рев внезапно прекратился, Джонни приподнялся с кровати, протирая глаза и напрягая слух. Амфибия замолкла на середине Трансконтинентальной магистрали № 21. Что могло случиться? Неужели один из огромных сухопутных лайнеров и вправду остановился здесь, более чем в шестистах километрах от ближайшей станции?

Что ж, проверить это можно было только одним способом. Мгновение он колебался, не хотелось встретиться лицом к лицу с морозной ночью. Все же он собрался с духом, набросил на плечи одеяло, тихонько поднял раму окна и вылез на балкон. Свежо!

Стояла прекрасная ночь, почти полная луна четко и подробно освещала спящую долину. Отсюда, с южной стороны, Джонни не мог видеть шоссе, но балкон опоясывал весь старомодный дом, и мальчик украдкой стал пробираться к северному фасаду. Особенно осторожно он крался мимо спален тети и кузенов; знал, что начнется, если они проснутся.

Но дом крепко спал под зимней луной, и никто из его «милых» родичей не пошевельнулся, когда Джонни проскользнул на цыпочках мимо их окон. Через мгновение он и думать забыл о них.

Ему ничего не приснилось, амфибия сошла с широкой ленты шоссе и, сияя огнями, стояла на земле в нескольких сотнях метров от магистрали. Джонни понял, что это грузовое судно, а не пассажирский лайнер, на нем была только одна обсервационная палуба, значительно более короткая, чем корпус судна, достигавший в длину ста пятидесяти метров. Джонни подумал, что амфибия похожа на огромный утюг — только вместо ручки, которая у обыкновенного утюга расположена вдоль, судно ближе к носовой части пересекал поперек обтекаемый мостик. Над мостиком мигал красный огонь, предупреждавший об опасности любое другое судно, если бы оно оказалось в этих местах.

«С ним что-то не в порядке, — подумал Джонни. — Интересно, сколько времени оно пробудет здесь? Успею ли я подбежать к нему и хорошенько осмотреть?» Джонни никогда не видел судно-амфибию вблизи, во всяком случае, не видел во время остановки. Ну, а когда такое судно с ревом проносится мимо, делая около пятисот километров в час, много не разглядишь.

Джонни не стал долго раздумывать. Десять минут спустя, одевшись потеплее, он отпер дверь черного хода. Но, выходя в эту холодную ночь, он, конечно, не мог предвидеть, что затворил за собой дверь дома в последний раз. А если б и предвидел, то не слишком бы огорчился.

Чем ближе подходил Джонни к судну, тем яснее понимал, какое оно огромное. А ведь это еще не был один из тех гигантов, стотысячетонных танкеров или зерновозов, которые иногда, свистя, проносились по долине; тоннаж этого судна, вероятно, всего тысяч пятнадцать — двадцать. На носу его виднелась чуть выцветшая надпись: «САНТА-АННА БРАЗИЛИЯ»

Даже при лунном свете Джонни разглядел, что амфибии не помешал бы новый слой краски, да и хорошая чистка тоже. Если двигатели находятся в таком же состоянии, что и видавший виды, залатанный корпус, то удивляться неожиданной остановке не приходится.

Джонни обошел неподвижное чудовище кругом — никаких признаков жизни. Что ж, грузовые суда управлялись в значительной степени автоматически, и в команде амфибии с таким тоннажем насчитывалось, вероятно, не более дюжины человек. Если его предположение верно, все они сейчас в машинном отделении — стараются выяснить, что там испортилось.

Теперь, когда двигатели больше не поддерживали «Санта-Анну» в воздухе, она покоилась на огромных плоскодонных камерах, сообщавших ей плавучесть при посадке на море. Они занимали всю длину корпуса и стеной возвышались над Джонни. В нескольких местах на эту стену можно было взобраться; трапы с поручнями вели к входным люкам, находившимся на высоте шести метров.

Джонни задумчиво поглядел на люки. Они, вероятно, закрыты; а что, если взять и подняться на борт? Может, ему повезет, и он успеет толком осмотреть судно, прежде чем его обнаружат и вышвырнут вон. Такой случай выпадает раз в жизни, и он никогда не простит себе, если упустит его…

Недолго думая, Джонни начал карабкаться вверх по ближайшему трапу. Однако примерно в полутора метрах от земли заколебался и на мгновение остановился.

Слишком поздно. Огромная изогнутая стена, по которой он полз, как муха, вдруг стала вибрировать. Тишину ночи разорвали вой и рев — казалось, на землю обрушилась разом тысяча ураганов. Джонни глянул вниз — из-под «Санта-Анны», тяжело поднимавшейся на воздух, полетели комь грязи, камни, пучки травы. Он не мог спрыгнуть: струи воздуха унесут его, как буря уносит пушинку. Спасение было наверху: ему надо попасть внутрь, прежде чем судно тронется. А что, если люк задраен, — об этом даже страшно подумать!