Софи Пемброк - Отмени мое одиночество

Том подумал, ему не следует оставаться здесь. Он сейчас нежеланный свидетель.

– Что произошло потом? – спросил Себ сдержанно. Он являлся полноправным членом семьи, хотя и вошел в нее, женившись на Дэзи. Он имел право задавать вопросы и брать заботы на себя. А Тому оставалось только отойти в сторонку и делать вид, что он не навязывается людям, которых постигло глубоко личное горе.

Но ему очень хотелось обнять Вайолет, так же, как обнимал Себ свою жену, утешить.

– Разумеется, предстоит следствие, – сказал детектив. – И нам придется задать мистеру Кроссу ряд вопросов касательно автомобиля и прочего. Я берусь предсказать, что вас в самом скором времени ждет нашествие папарацци. Могу поставить у вашей двери пару моих ребят в форме, если пожелаете. Это отчасти удержит их от экстремальных действий.

– Спасибо. Если пока это все… – «Вы можете быть свободны» – явно прозвучало в его недоговоренной фразе, сказанной с аристократическим величием. Том едва сдержал улыбку.

– Пока что. – Инспектор Трайвет кивнул своим людям, и они покинули кухню, а Том остался наедине с семьей.

– Я, пожалуй, сейчас… – Он собирался сказать «уеду», но не сказал, потому что Вайолет резко вскинула голову и умоляюще посмотрела на него большими голубыми глазами. И он закончил: – Сварю еще кофе.

– Спасибо, – прошептала Вайолет. Но никто, кроме нее, его не слушал.

– Я не понимаю! – Рик ударил кулаком по столу, и чашки на нем задребезжали. – Почему он не поговорил со мной? Из всех людей… уж он-то знал. Знал, что я мог помочь.

В памяти Тома всплыли слова Рика, сказанные им в одном из интервью: «Я несколько лет назад основал реабилитационный центр для наркозависимых. Я всегда чувствовал, что должен это сделать в благодарность за своих друзей, едва избежавших гибели. Я тоже хотел помочь, кому возможно».

В свое время в прессе регулярно появлялась информация о том, что Джез употребляет наркотики. Но музыканты всегда вставали на его защиту, а тогда не было мобильных телефонов со встроенной камерой, ни Интернета, чтобы возможно было что-то доказать. А когда эти полезные приборы были изобретены, Джез к тому времени поправился и взялся за ум.

Все шло хорошо – до прошлой ночи.

– Он, наверное, ехал сюда, Рик. – Шерри выглядела совершенно разбитой. – Он всегда приезжал к нам, когда с ним случалась какая-то беда, ты же знаешь. Он приезжал сюда, и мы все улаживали.

– Только на этот раз он выехал слишком поздно. – Рик произнес это с такой тоской, что Дэзи всхлипнула, а Вайолет еще больше побледнела. Руки у нее дрожали. Тому хотелось подойти к ней, сказать слова, которыми можно утешить.

Потом зазвонил телефон, и Том понял, что в его силах сделать хотя бы одно.

– Это пресса, – тихо произнесла Шерри.

– Стервятники. – Рик поднял взгляд. – Том, к вам это не относится.

– Я не обижаюсь, – заверил его Том.

– Мы будет отвечать? – спросила Дэзи. – Или пускай звонят?

– Они не отвяжутся, – сказал Себ.

Том перевел дыхание.

– С ними пообщаюсь я, – сказал он. – А вы просто… позаботьтесь друг о друге, а о прессе не беспокойтесь, ни о фотографах, вообще ни о чем.

Вайолет ушла в кабинет Розы, где проводила большую часть времени эти последние недели. Она понадеялась, что здесь сумеет снова взять свою жизнь под контроль, стать взрослой и начать жить полной жизнью, а не прятаться.

Дядя Джез. Она знала его всю жизнь, он неизменно присутствовал на всех семейных праздниках, на всех днях рождения, на пикниках, вечеринках и джем-сейшенах. Он был желанным гостем в любое время, мог запросто приехать к ним только потому, что ему вдруг вздумалось испечь блинчики на кухне Хантингдон-Холла или угостить всех мороженым. И он имел право брать любую машину из папиной коллекции.

Всем были известны его слова – он сказал однажды, что никогда не женится, потому что Рик похитил единственную женщину, стоящую того, чтобы ради нее остепениться. Но потом он четыре раза вступал в брак, и столько же раз разводился. Он был сумасбродным, необузданным, свободным, забавным, потрясающим, и ей будет очень не хватать его, и частица ее сердца никогда не исцелится.

– Ты здесь? – Том, деликатно постучав костяшками пальцев по двери, заглянул в кабинет. – Тебе нужно что-нибудь?

Он не стал спрашивать, все ли в порядке, и Вайолет это оценила. Он вообще усиленно избегал глупых ненужных вопросов и комментариев и просто делал то, что было необходимо. Он вышел из дома, предстал перед успевшими набежать папарацци и попросил с уважением отнестись к трагедии и не тревожить семью.

Вайолет видела его по телевизору, она боялась даже подойти к окну и выглянуть на улицу из-за шторы. Он выглядел очень уверенным и полностью контролирующим ситуацию.

Вайолет глубоко вздохнула:

– Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы меня обняли.

– Ну, это вполне выполнимо. – Том с улыбкой прикрыл за собой дверь. Шагнув вперед, он распахнул объятия, и она почти что упала в них.

– Роза возвращается, – пробормотала она после продолжительной паузы. – Она надеется, что скоро будет дома. Когда мы говорили с ней последний раз, они с Уиллом были на пути в аэропорт и там собирались узнать, есть ли более ранний рейс. Но я так до сих пор и не знаю, где они находятся. Бог знает сколько времени им придется добираться. Я пообещала встретить их в аэропорту, если они сообщат время прилета.

– Я поеду с тобой, – сказал Том. – Ты только заранее предупреди меня.

– Я буду рада. – Интересно, почувствовал он, какое доставил ей облегчение? Она могла бы послать за ними машину, но было очень важно, чтобы Роза, прилетев, сразу увидела кого-то из семьи. Вайолет обрадовалась, что с ней рядом будет Том, когда в аэропорту их начнут фотографировать, задавать вопросы и просто глазеть.

Странно было думать, что на этот раз все это будет происходить из-за дяди Джеза, а не из-за ее прошлых ошибок.

– Как твой отец? – спросил Том, и Вайолет со вздохом высвободилась из его рук.

– Он чувствует себя опустошенным. Мама все время с ним, это главное. Дэзи и Себ собираются пожить здесь неделю. Себ поехал к себе домой за вещами, а Дэзи прилегла отдохнуть.

– А ты сама?

– Я… злюсь! На дядю Джеза, на стервятников у наших дверей, на весь мир. Я понимаю, что до концерта осталось всего пять дней, а нужно еще много потрудиться, чтобы сделать все как надо – тем более что я даже не уверена, захотят ли папа и остальные вообще выйти на сцену. Но что ты скажешь? Ты поможешь мне? – И она указала на новую афишу, на которой говорилось что все сборы с бенефисного концерта пойдут на поддержку реабилитационных наркологических центров по всей стране.

– Только скажи, что от меня требуется, – сказал он.