Сергей Боровский - Зеркало

- На берегу пурпурного залива сидели мы и было грустно нам!

Никто не стал слушать, что там дальше произошло с этой парочкой (или даже тройкой) на берегу залива столь странного цвета.

22

Шабанов долго голову не ломал над тем, как ему обосновать необходимость своего присутствия в зоне спецоперации под Смоленском, не рискуя быть заподозренным в личной корысти. Он просто заглянул в текущие дела и сразу нашёл то, что требовалось: убийство одного московского барыги, по стечению обстоятельств родившегося когда-то в деревне, совсем рядом с тем местом, где произошёл инцидент с подопечными Алисы. Таким образом, появилось прикрытие: можно всегда сослаться на необходимость встречи со старыми контактами жертвы, родственниками и прочими лицами, могущими дать след. Вполне себе достойная легенда.

Беспокоило его другое: сумеет ли он опередить ментов. И, собственно, за счёт каких преимуществ. Сведения, поступающие из внутренних источников, предельно сужали круг поисков, но не только для него одного. Девчонки в плотном кольце, им не вырваться оттуда, и, рано или поздно, их вычислят. Расходовать свои необычные силы он пока не спешил.

Идея пришла такая: кольцо разорвать. Вернее, произвести такое впечатление, что оно разорвано.

- Урфин, - сказал Шабанов, когда они уже мчались по шоссе к месту назначения. - Я вот что подумал: шумнуть нам нужно. Чуть в сторонке. А то там людно, как на Бродвее в воскресенье. Территория поиска слишком маленькая.

- Понятно. Думаете, поведутся?

- Если грамотно сделать, то не вижу, почему нет. Что скажешь по поводу перестрелки?

- Поймут, что не бабы. К тому же они с собаками. Хотя... Можно вот как.

Шабанов ждал пояснений и не торопил подчинённого. По опыту знал, что тот — великий импровизатор. Мыслью свежей озаряется, а деталями она обрастает по ходу, во время изложения.

- Изобразим, будто пытаемся вырваться из кольца. Будто в машине у нас полно девок, а мы им, типа, помогаем скрыться. Остановят на посту, а мы по ним хорошенько шмальнём и дадим драпу. Машину бросим через пару километров — пусть побегают. И кольцо разорвём, автоматически увеличив радиус поисков. Пока подмога прибудет, то, сё...

- Принимается. Звони своим и инструктируй.

Вся гениальность замысла дошла до них полностью несколько позже, когда их остановили на импровизированном посту для досмотра. Серьёзные автоматчики проигнорировали и ментовские удостоверения, и «правильные» номера машины, которые легко пробивались по «недоофициальному» реестру. Прошманали их по полной программе, с пристрастием, как колхозников на предмет героина. Вывод напрашивался очевидный: тот, кто руководил операций, понимал, что лучшее прикрытие для беглянок — само их ментовское ведомство.

За первой проверкой последовала вторая, затем третья. А потом полыхнуло — сработал отвлекающий манёвр. Мент, изучающий документы, вдруг приклеился к рации, откуда полились истерические приказы, козырнул, потеряв к Шабанову с Урфином всякий интерес, и поисковая команда умчалась на джипе помогать своим.

- Ну, вот, - удовлетворённо произнёс капитан. - Теперь свободнее дышать будет. Однако времени у нас мало.

- Даже меньше, чем мы предполагаем, - откликнулся подчинённый.

Родина барыги оказалась процветающей деревушкой. Особенно на фоне соседних поселений. Какой-то добрый московский дядя, любитель «Хамона», поставил в ней коптилку и подрядил всё местное население на обслуживание производства. Кто-то подвозил дрова, кто-то разгружал фуры с сырьём, кто-то бдительно следил за технологическим процессом, подметал, наконец, и чистил. Дисциплина железная, как в штрафном батальоне образца 1943-ого года. Наказание за любую оплошность — увольнение и голодная смерть. Дрессированных охранников, числом большим, чем все остальные сотрудники предприятия вместе взятые, завезли из столицы, рекрутировав их, в свою очередь, по всей стране. В деревне они хозяйничали без стеснений, как оккупационная армия.

Другим источником дохода вымирающих крестьян служили частые московские гости с тугими кошельками, приезжавшими на экскурсии и дегустации «Хамона». Для них топили бани, варили самогон и тренировали баб помоложе для господских удовольствий. Постреливали они и в лесу, и рыбу удили — для полного комплекта услуг.

Здание коптильни, построенное в чистом поле, выглядело, как потерпевший аварию звездолёт марсиан. Но никто не жаловался. В других деревнях было ещё хуже: самогон изготовлялся только для собственного употребления и последующей погибели. Власть существовала лишь на бумаге и в воспоминаниях старожилов.

Шабанов отыскал двоюродного брата убиенного барыги (для легенды) и парочку школьных друзей — остальные, кто уехал, а кто облюбовал для себя спокойное кладбище.

Кузен понял, о ком идёт речь, не сразу. И фамилию называли, и фото показывали — без толку. Память его включилась, когда пригрозили дать хорошего пинка.

- Так это, - пояснил он свою забывчивость. - Лет двадцать не виделись.

- И что он помер от бандитской руки, не слышали?

- Дык! Мы тут сами: утром проснулся живой — и уже радость. До московских новостей голова не доходит.

- А родители его?

- Родители, где надо. У Господа.

- Давно?

- Да года два, как мать померла, наверное. Отец — чуть раньше.

- И он не приезжал?

- Не. Я сам копал ямы им обоим. Родственниками скидывались на гробы.

Шабанов нарочито грустно покивал.

- Тяжко тут вам. Самоубиться не планируете?

- Что вы, начальник! Грех это большой. Мы уж лучше потерпим, а там, глядишь, награда выйдет за страдания.

- Ленина на вас нету, - встрял Урфин Джус.

- Нам и без него хватает надзирателей, - мужик кивнул в сторону парочки охранников с коптильни.

На этом Шабанов решил закругляться — проку всё равно никакого не будет от разговора.

- А что у вас тут за военные учения? - спросил он напоследок.

- Ловят кого-то. Баб каких-то беспутных. Изнасиловали и убили двух депутатов.

- Да ну! - высказал сомнения Шабанов.

- За что купил... А вы сами-то вроде из милиции, должны лучше нас знать.

- Не наша юрисдикция.

- Бюрократия?

- Она, родная.

Затем состоялась милая беседа с «оккупантами».

- Э, братва, погоди! Кто такие?

- А вы?

- А мы? А мы тебе сейчас голову твою дурную в задницу затолкаем, чтобы на вопросы научился по уставу отвечать.

Бить их Шабанов посчитал несвоевременным. Да и рук на всю их ораву не хватит. Показал корочки.

- А! - обрадовался охранник. - Вы из этих, что раком всю деревню поставили.

- Мы сами по себе.

- Дело хорошее, - одобрительно продолжил он. - Если помощь какая... То мы сразу.

- Ага. Добровольцы нам всегда нужны.

Они проехались по другим деревням, везде наблюдая одну и ту же картину: запустение и сюрреалистическое смирение перед ним граждан. Будто не видимая постороннему глазу колючая проволока была натянута вокруг них, отгораживая от остального мира, сгибая волю, убивая надежды.