Макс Ливнев - Мустанг и Чика. Черновик.

В отличие от просторских, рощинские паркуристы не пылали желанием размножаться, в смысле, расти численно. Как начали заниматься числом в десять котозлобных харь, так и продолжали ту же линию. Атмосфера здесь тоже отличалась. Парни застряли на начальных этапах, овладевая падениями, растяжками и физикой. Мой брейк танец и пластинка Крафтверка помогли немного повысить тонус занятий. Перед началом исполнения сгонял за Дибич в ее обиталище. Пацаны с удовлетворением восприняли информацию, что часть занятий у них будет вести эта интересная по-своему женщина.

Торопливо попрощался со злобными котами и хореографом, повесив дальнейшее ведение занятий на Медика. Полчаса угрохал на них. Как бы не пролететь мимо ужина.

Как известно, творческие желудки не страдают деликатностью в атмосфере ресторанных явств. Наши новые друзья скорее всего уже догрызают последние котлетки. Мысли подобные вынудили мои икроножные мышцы включиться на полную мощность. Я даже не заметил, как оказался у входа в ресторан. В стеклянном холле в месте для курения на кожаном диване в позе «нога на ногу», или по-пацански выражаясь «задрав копыта» сидела в одиночестве будущая королева эстрады Алла и смотрела весьма иронично.

Вопрос ее был задан в полном соответствии с взглядом:

— Куда ты так мчишься северным оленем, молодой человек?

— Бегу, задевая рогами облака, чтобы пожрать ужин, пока враги до него не добрались.

— Разве у тебя в таком юном возрасте уже завелись враги?

На ее лице образовалась маска величайшего недоумения.

— Увы! Сам удивляюсь. Откуда только наползают, — сокрушенно всплеснул я лапами.

Глаза певицы искрились смехом. Видно было, что ей интересно общаться со мной, но и мои переминающие ноги тоже были заметны.

— Подойдешь потом к нашему столику? Сейчас, я вижу, ты очень торопишься.

Я согласительно кивнул и устремился к знакомым патлам в глубине зала. Дядя с гостями даже не добрались до экватора, потому что на столе было много чего. Угадывался интерес музыкантов к пивной теме. Стол был загроможден пивными закусками типа рыб копченых, ребрышек свиных, сыров нарезанных. И венчала эту гастрономическую композицию группа бутылочек голландского пива Хейнекен, сопровождаемая знаменитыми пивными кружками. Решил немного схохмить, сказав:

— Будто не в приличный ресторан попал, а в зачуханную пивнушку!

— А, вот еще одна морда на наше крутое пивко пикирует! — деланно огорчился хитроглазый Кутиков, — Срочно давай роняй свой трезвый зад, а то ничего не останется.

Я решил сначала что-нибудь содержательное кинуть в пищевод, а уж потом присоединился к основной тематике. Удовлетворился жареной курочкой с картошкой и салатом с грибами.

Стороны соблюдали уговор не касаться деловых тем. Развлекались анекдотами, причем Шумилов музыкантам фору давал. Парни ржали за столом одичавшими лошадями. Я тоже влез со своим анекдотом:

— «В школе ЦРУ идет урок русского языка. Преподаватель спрашивает:

— У кого есть вопросы по ситуации „винный магазин“?

Один агент тянет руку.

— Сэр, скажите, пожалуйста, во фразе „Мужики, опять пиво не привезли!“ — в каком месте должен стоять неопределенный артикль „бля“»?

— Вещь! — констатировал Кутиков, когда все отсмеялись, — А еще знаешь?

— «Поймал мужик золотую рыбку и загадал ей желание, чтобы испытывать с женой оргазм одновременно. Через неделю приходит к рыбке и говорит:

— Отмени желание!

— Почему? — интересуется рыбка.

— Да неудобно как-то получается: сидим с друзьями в бане, пьем пиво и вдруг я кончаю!»

Второй анекдот вызвал еще больший шквал ржаний. В общем, можно было сделать вывод, что мы взаимно прописались. Дружно выпили за начало нашего безнадежного дела: скрещивания ежа с ужом, то есть виа и рок-группы.

Пока хлебал пива, наблюдал краем глаза за столиком Аллы. Ее в гастрономическом путешествии сопровождали двое импозантных мужчин и одна миловидная средних лет женщина. Они оживленно переговаривались, поглощая ужин не менее оживленно. Потом я как-то отвлекся. Когда вновь сфокусировал взгляд на аллином столике, то обнаружил там только саму певицу в сопровождении одного импозантного мужчины и бутылочки вина с фужерами. Алла была грустна и притягательна. То ли ее удачный ракурс, то ли мой пивной хмель, но меня неудержимо повлекло к этой женщине. Попрощавшись со своей компанией, я, слегка пошатываясь, поплелся к ее столику, прихватив с собой пару бутылочек «хейни».

— Не разрешит ли мадам угостить ее солнечным напитком с бескрайних лугов Голландии? — куртуазно помахивая конечностями и булькая бутылками, предложил я.

— А как обстоит дело с вашими врагами? — вспомнила певица наше предыдущее общение в фойе.

— Все мои враги, вкусив моего ужина, моментально обратились в друзей, — родил я философскую фразу.

Алла улыбнулась уголками губ и заметила:

— Я не отказалась бы еще от одной бутылочки «Хванчкара».

Мужчина, настороженно глядя на меня, процедил:

— Аллочка, мы договаривались немного тут посидеть, а не напиваться. У нас еще много работы.

И обратившись ко мне, продолжил:

— Киндер, иди своей дорогой и не приставай к взрослым.

— Не хами, Леш. Парнишка стоящий. Песни сочиняет. Мы с ним у Эльдара на вечеринке встретились. Познакомьтесь, кстати: Паша, Леша.

— Мажуков Алексей Сергеевич, композитор, — произнес мужчина, протягивая руку.

— Чекалин Павел. Творческий псевдоним — Виктор Токарев, — ответно обозначился я.

— Где-то слышал про вас, — задумчиво проговорил композитор.

Переключившись на певицу, он сказал:

— Алла, если песня не будет должным образом подготовлена, то я отзову право на ее исполнение, даже рискуя навсегда поссориться с Пашей Слободкиным. С чем ты тогда поедешь в Болгарию?

Я сразу просек, что речь касалась предстоящего конкурса «Золотой Орфей» и невинно вклинился в разговор:

— А разве вы не подобрали песню из репертуара болгарских композиторов по моему совету?

Композитор хмыкнул:

— Так вот кто раздает советы лауреатам всесоюзных конкурсов!

Я состроил обиженную моську и произнес:

— Зря вы так, Алексей Сергеевич. У вас есть чудесные, не побоюсь сказать, грандовые песни. Но Алле нужно не просто участвовать, а выигрывать. Только признание болгарской публики обеспечит ей это.

— Устами младенцев глаголет истина, — высказалась Алла все с той же полуулыбкой.

— Хочешь сказать, что у моей песни нет потенциала? — вдруг обиделся Мажуков, — Тогда бери этого младенца и готовь к конкурсу все, что хочешь. А я поеду в Москву.

— Леш, не порть мне чудесный вечер. Давай, завтра поругаемся. А ты ставь свои бутылки и садись.

Это она уже ко мне обращалась. Композитор успокоился, но посидел с нами совсем немного и ушел, сославшись на усталость.