Барри Лонгиер - Враг мой (Авторский сборник)

— Большое спасибо!

Ежась от пронизывающего ветра на вершине скалы и глядя на ревущие внизу волны, я мучаюсь вопросами. Неужели этот человек и есть великий учитель овьетаха Талман-коваха? Духовный наставник рода Джерриба? Один из отцов-основателей этой планеты, уголка гармонии среди разноликих обитателей целого сектора Вселенной? Мне он показался самым обычным смертным.

Себя я знаю: я вовсе не кладезь мудрости. Но на людей я насмотрелся. Как бы ни заблуждались на их счет Зенак Аби и Джерриба Шиген, мира на Амадине нам пока что не видать.

— Ты разочарован? — спрашивает Тай у меня из-за спины. Не оборачиваясь, я отвечаю:

— Я видел подлинный масштаб войны, Джерриба Тай. Чувствовал на своем лице ее смрадное дыхание. Знаю, как она сложна, сколько приносит боли и страха. — И, глядя первенцу Джеррибы Заммиса в лицо, чеканю: — Я был так растерян, что отправился за миром к одному старому дураку, а тот отправил меня сюда, к другому старому дурню.

— Вряд ли ты всегда считал их дурнями.

Я опять устремляю взгляд на волны.

— После встречи с Зенаком Аби, амадинским изменником, я утратил веру в его способность найти мир. Он оказался стар, глуп на вид, он якшается с предателями-драками и с людьми. Выполнить его поручение я согласился потому, что иначе не смог бы сбежать с Амадина.

— Но овьетаху ты поверил? — не столько спрашивает, сколько констатирует Тай.

— Да, я поверил Джеррибе Шигену. Он не выглядит глупцом, напротив, он весьма мудр. Мне хотелось надеяться, что овьетаху ведома дорога к миру. — Я поднимаю руку и замахиваюсь на неистовый океан. — «Язи Ро, отвези экземпляр „Кода Нусинда“ этому великому учителю, гиганту и мудрецу, на Файрин IV. Соединение этой книги и его непревзойденного ума положат конец тридцати годам ужасов и кровопролития!» И я ему поверил… Вот олух!

Тай сочувственно улыбается.

— Бедный Ро! Ты прилетел на Дружбу в поисках бога, а Уиллис Дэвидж оказался всего-навсего человеком.

— И к тому же совершенно заурядным, — дополняю я. — Неужели к этой находке и вела меня талма овьетаха?

Тай кладет руку в перчатке мне на плечо и хохочет.

— Очень на это надеюсь, мой друг! Дядюшка обошелся с тобой по-простецки, как умеет он один. — Многозначительно глядя на меня, Тай со смехом указывает кивком головы на имение. — Идем. Пора перекусить. Дядюшка будет занят несколько часов, Гаэзни подкрепится у него в пещере копченой змеей. Мне пригодится твое общество. Думаю, Фална уже здесь. Полагаю, корабль с Драко с Фалной на борту прибыл.

Фална, потомок Эстоне Нева, действительно восседает за столом. Он высок, красив и вообще настолько великолепен, что я держу язык за зубами, чтобы не проявить свою дурость. Фална так совершенен, что трудно понять, зачем он улетел с Земли; я покорен его речами, смехом, дьявольским выражением глаз. Когда его взгляд встречается с моим, я отворачиваюсь, не в силах скрыть смущение. С ним за столом сидят Джерриба Заммис, Тай и Эстоне Нев. Последний, самый старший, стоя руководит церемонией трапезы; я не наблюдал ничего похожего после смерти моего родителя.

— На завтрак у нас горький сорняк в память о Мадахе, куда мы не желаем возвращаться. — Эстоне Нев подносит ко рту и возвращает на стол горсть зерен. Мы повторяем его жест.

— На обед — плод иррведен, за который сражались маведах. Его мы едим на второе. — Нев подносит к губам и снова кладет на стол пурпурно-серый плод. Мы делаем то же самое.

— На ужин мы ничего не едим, ибо таков завет Миджие, предавшего свой народ огню, чтобы не склоняться перед маведах. — И Нев зажигает маленькую жаровню с ароматическими палочками. Она горит недолго, но успевает насытить воздух сильным ароматом.

— Наша ночная трапеза — праздник в честь победы Ухе и объединения всех синдие. Сейчас поздний вечер; так устроим же праздник!

Слуги вносят блюда, и я обнаруживаю среди них человечье кушанье — спагетти, вызывающее в памяти трофейные людские пайки. Разница в том, что здешние спагетти съедобны, более того, очень вкусны; традиционные блюда тоже восхитительны. Меня вовсе не мучает голод, но привычка вечно голодного сироты вынуждает меня наесться впрок.

После еды, пока я пытаюсь переварить проглоченное, Нев, Заммис, Фална и Тай балуются сладким чаем. Нев, не скрывая гордости, спрашивает Фалну о его научных достижениях. Тот веселит всех нас рассказами о жизни на Земле, своих тамошних друзьях и встречах с важными персонами. Тай говорит со смехом:

— Дядюшка боялся, что тебе не удастся увековечить твой род.

Фална тоже смеется. Видя мое смущение, он говорит:

— Живя в пещере в качестве ученика дядюшки, я его провел. Я притворился тугодумом, неуклюжим увальнем, неспособным к учебе. А потом я прошел без его ведома ритуал взросления с архивами Эстоне, рассказывая о своем роде и читая наизусть отрывки из священной книги. Он явился к моему родителю, чтобы поделиться своей озабоченностью моей тупостью, и родитель объяснил, что Фална уже прошел ритуал и имеет право на мантию. Видели бы вы лицо дядюшки — оно стоило в тот момент тысячи академических степеней!

Дав всем нахохотаться, Тай объявляет, что первая встреча с дядюшкой Уилли не вызвала у Язи Ро прилива уважения. Эти слова смущают меня еще больше, я окончательно теряюсь. Но меня никто не корит. Наоборот, я вижу улыбку Нева, слышу смех Заммиса и Фалны. Нев опускает чашку.

— Язи Ро, — обращается он ко мне, — тебе известно, как мы уважаем дядюшку.

— Да, известно.

Эстоне Нев откидывается в кресле и ни на кого не глядит.

— Когда мой брат мучился на этой планете, Дэвидж принял у него роды, потом вырастил Заммиса, обучил его традициям рода Джерриба и Талману, выдержал вместе с Заммисом испытания у семейного архива и одел своего питомца в мантию взрослого драка. С тех пор каждого ребенка в этом имении старшие учат чтить Уиллиса Дэвиджа. Когда ребенок мужает и оказывается в учениках у дядюшки, он уже полон восхищения перед этим выдающимся ученым, у которого ему предстоит постигать историю своего рода и Талман, готовиться к ритуалам. А дядюшка с самого начала считает своим долгом лишать ученика этих иллюзий. Он называет это «купелью».

Потом меня потчуют историями о том, как барахтались в дядюшкиной «купели» разные представители родов Джерриба и Эстоне, а также нескольких родов слуг из имения Джерриба.

В общей сложности бородатый человек вырастил и подготовил к ритуалам сорок одного ребенка. Джерриба Гаэзни, лакомящийся сейчас в пещере копченой змеей, носит порядковый номер 42.

Через некоторое время разговор заходит о другом. Эстоне Фална, повышавший всеми мыслимыми способами свою врачебную квалификацию, получил теперь разрешение пользовать людей и решил начать с человека в пещере. Мне он с улыбкой объясняет: