Олег Горн - Петля времени. Сборник

На ближнем к нам конце пирса была выгорожена освещенная площадка. С нее вдоль туго подрагивающей серебристой струны уходил в небо луч прожектора.

Пока я разглядывал конструкцию этого уникального рекламного сооружения, Гиль извлек из своей бездонной сумки бинокуляр и стал всматриваться в силуэт человека, находившегося на площадке.

Тот, тоже пытался различить, что за судно приближается к пирсу, но в темноте вряд ли это ему удавалось.

Наконец Гиль удовлетворенно щелкнул пальцами: "Порядок!.. Это, похоже, Дани..."

Человеку на пирсе, как видно, удалось распознать силуэт хозяйской яхты или прочитать ее название на борту. Он приветственно махнул рукой и, отперев металлическую калитку ограды, неторопливо направился к концу пирса, к которому приближалась наша яхта.

— Как дежурство?— прокричал Гиль, кидая с палубы причальный конец.

— Всю бы жизнь такие дежурства!..— отозвался Дани.

Пока он крепил на пирсе конец, мы спустились в каюту. Там я аккуратно уложил приготовленное снаряжение в принесенную Гери сумку. А Гиль скрылся в моторном отделении. Через минуту он появился, вытирая тряпкой замасленные руки.

На палубе послышались шаги, и Дани появился в проеме люка.

Гиль успел быстрым движением снять с переборки радиотелефон и сунуть его в сумку.

— Вы, э-э...— начал Дани, приветливо улыбаясь.

— Гиль.

— Да-да. Вы , Гиль, разве не на празднике? Вас что, тоже сегодня работой обеспечили?

— Как видишь. Госпожа Кольберг пожелала устроить для гостей ночную прогулку по морю. Так что "гулять" мне придется за штурвалом... Ты, кстати, еще не передавал, что яхта уже на подходе?— осведомился Гиль.

— Пока не успел... Правда, господин Мор распорядился, обо всем немедленно докладывать в группу охраны. Но просто я узнал "Наяду"... Вы считаете, я должен был все равно сообщить?— обеспокоенно спросил Дани.

— Ладно. Теперь я сам доложу. Покажешь, где у тебя связь...

Мы двинулись по пирсу к ограде, из-за которой доносился шум электро-двигателя, туда, где вибрировал косо уходящий в небо трос. Рядом с мощным анкерным креплением троса виднелись готовые к погрузке контейнеры. Чуть подальше были сдвинуты в сторону пустые, уже высыпавшие свой груз.

— Сегодня-то море спокойное,— говорил Дани. Видно было, что он чувствует себя виноватым в том, что не сообщил обо всем охране.— Сх о дите в свое удовольствие... Ночь, правда. Ну, да вы и с завязанными глазами где хочешь пройдете!..

— Да под парусами проблемы бы не было. Но в такой штиль без винта не обойтись...

— Нелады с двигателем?

— В том-то и дело. Пока сюда шли, глох несколько раз. Я так и не докопался, в чем дело... Тут механик нужен. На тебя, приятель, вся надежда!

— Это можно,— добродушно согласился Дани.— Вот минут через пятнадцать сменю тележку,— как раз освободится время пока она назад прикатит.

— Тут я могу вляпаться в цейтнот,— озабоченно сказал Гиль.— А что, если господа появятся раньше времени?.. Вот что. Давай-ка с тележками я как-нибудь справлюсь: крутился здесь, когда этот фуникулер ставили. А ты уж выручай, приятель, загляни в мотор сейчас, не откладывая!.. Да! И оставь-ка ключ от автомобиля — смотаюсь за пивом, жуткая духота сегодня...

Дани заколебался. Но видно, решил, что это подходящий случай загладить свою вину, и повел Гиля к контейнерам инструктировать. Затем они направились к темнеющей на фоне звездного неба "Наяде" и растворились в темноте.

Скоро Гиль возвратился. К этому времени я уже подготовил снаряжение и возился с обвязкой, стараясь не ошибиться в изрядно подзабытом занятии.

Гиль захлопнул решетку на замок и кинул ключ в карман.

Первым делом он покопался в телефоне. Приложил трубку к уху и пробормотал: "Так-то лучше будет..." После этого стал передвигать стоявший в стороне большой парусиновый экран, предназначенный для защиты от солнца и ветра, так, чтобы тот загородил нас со стороны яхты.

Заметив между тем мои медленные действия со шнуром, Гиль бросил через плечо:

— Не торопись, вместе разберемся.

— Ты и это умеешь?

— Как ты успел заметить, у меня есть одна слабость: мне интересно все уметь. А потом помогать тем, кто не умеет. Такой, знаешь ли, способ самоутверждения...

Он закончил двигать экран.

— Парня я там обеспечил работой часа на полтора. Теперь, если и выглянет полюбопытствовать, то немного тут увидит.

Трос тем временем вибрировал все сильнее. В луче прожектора была уже хорошо видна опускающаяся по тросу тележка.

Гиль взглянул на часы. Лицо его стало озабоченным.

— Время, черт возьми!.. Вот кого не обыграть! С людьми всегда проще...

Он протянул мне фонарь.

— Когда окажешься над усадьбой, а точнее над ее задней поляной, мигни несколько раз. Я остановлю двигатель и выключу прожектор.

Постарайся как можно быстрее закрепиться на тросе! Как только будешь готов — снова мигни и сразу начинай спуск. Через несколько секунд я включаю рубильник, и тебя уже не должно быть в луче!.. Если сделаем это быстро, тревогу поднять не успеют.

Я кивал, проигрывая в голове свои действия.

— Сразу же после этого,— продолжал Гиль,— я выезжаю на виллу. Там и встретимся...

И тут голос подвел его. Он посмотрел на меня, поправил у меня на груди узел и вдруг улыбнувшись ткнул в плечо.

— Ты славный парень, Рон!.. Мы с тобой должны еще походить под парусом!..

— Походим, Гиль!— улыбнулся я в ответ.— Обязательно походим!

Чуть подрагивая, тележка плавно уносила меня к сверкающему в вышине дирижаблю. Я сидел на ее плоском днище, пристегнувшись страховочным поясом к прутьям ограды, и старался не попадать в яркий луч прожектора, который слепил и не позволял разглядеть уменьшающуюся фигурку Гиля.

"Наяда" мирно покачивалась невдалеке и с высоты напоминала отдыхающую на волнах белую чайку.

Уже не первый раз за этот непостижимо странный вечер я поймал себя на том, что воспринимаю все происходящее словно со стороны. И каждый раз возникали одни и те же вопросы: да я ли это?! что за странный спектакль разыгрывается с моим невольным участием?.. Но всплывала в памяти старая отцовская фотография, потом заплаканные глаза Яэль, и тугая страшная струна за ночным стеклом иллюминатора, и я трезвел, понимая, что пусть мое участие в этом спектакле и невольно, но странная эта роль — моя, и замены теперь уже не предвидится...

Под ногами расстилался огромный, залитый огнями город. Световая его мишура резко обрывалась кривой линией прибоя. И словно канатоходец, по лучу, протянутому от слепящего прожектора внизу к серебристо сверкающей ребристой туше над головой, я должен был пройти этот путь с холодным спокойствием, не оступаясь и не оставляя в сердце уголка для страха.

Среди вилл, укрытых черным покрывалом ветвей, словно ярко освещенная арена во тьме амфитеатра, выделялась усадьба Кольбергов. Великолепная цветочная клумба перед домом, газоны и дорожки парка, уставленные столами и полные гостей, были празднично освещены разноцветной паутиной гирлянд.