Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)

Марат резко притянул меня обратно к себе.

— Дурёха… Родные мы. Самые родные. И нет у нас с тобой больше никого, мы вдвоём только.

— Что, спохватился? Успокоить теперь хочешь? Да-да, давай, сочиняй на ходу… — усмехнулась я, пытаясь прогнать жестокую нервную судорогу. — Почему ты так уверен, что мы родственники?

Марат тяжело вздохнул.

— Потому что я всё помню, Кирюш. Как мама беременная ходила. Как мы с ней в вагончике на изнанку летели. Как у неё в канале роды начались. Я ж большой уже был. Я помню всё…

— Марек, этого быть не может…

— Может. И оно так и есть… Вот смотри, — он встал с дивана, потянул меня за собой, подвёл к окну и показал вниз, на вагончик, в котором мы прилетели. — Вот примерно там же, на этом же месте стояла и наша вагонетка…

— Здесь?!

— Да, здесь. На этой базе… И ты… Ну, если ты уж так хочешь, то да — ты девчонка с изнанки. Родилась ты здесь, в вагонетке на рельсах. Здесь мне и показали тебя, величиной с ботинок… Я тогда долго слонялся по платформе туда-сюда, не понимал, почему не разрешают к маме подойти. А люди суетились. Сначала тебя унесли куда-то. А потом принесли большой чёрный мешок, а обратно увезли его на носилках. Я и не понял тогда, что это…

Я обхватила Марата покрепче, мы стояли у окна и смотрели вниз на платформу. Он продолжал тихо рассказывать, обнимая меня, а я слушала, как сквозь вязкую ватную пелену. Мой знаменитый слух почти отказал.

— Мы жили здесь долго, очень долго, ну, по крайней мере, мне, ребёнку, так показалось. Наверное, несколько месяцев всё-таки прошло. Ты уже игрушки хватать начала, переворачиваться. А я, наконец, стал нормально русский понимать, — Марек ткнул пальцем в стену напротив. — Вот там, на втором ярусе, видишь, окна чуть светятся? В том помещении мы и жили, и с нами нянчились все подряд, кто свободен был. А потом нам нашли приёмную семью. Теперь я знаю всю эту кухню, как облупленную, знаю, как это делается, когда надо спасти и спрятать детей. Нашли подходящих людей, очень хорошо им заплатили и слегка пригрозили, сделали крепкие подлинные документы… И мы оказались дома. Ты неправа, тебя всё-таки любили, ты была маленькая, смешная, ты их мамой-папой звать стала, они радовались. А меня да, меня они не выносили. Уже хотя бы за то, что я им всю технику в квартире перепортил. Вот прямо всю и сразу… Дальше ты знаешь…

— Я не хочу так, Марек! Нет!!!

Я сначала вырвалась из его рук, а потом набросилась на него, будто бедняга был чем-то виноват. Я била его изо всех сил, он безропотно уворачивался, заслонялся, пытался перехватить мои руки, а я лупила по чему попало, вымещая на брате отчаяние и ужас от того, что мой мир перевернулся и взорвался.

Не было у Марата опыта сражений с чумовыми девицами, какой, судя по всему, был у Шокера, поэтому ему далеко не сразу удалось меня обезвредить. Я успела разбить ему губу и поставить фингал на скуле. И только когда измученный Марек позволил себе применить силу, ему удалось всё это остановить.

Я не плакала. Это были не слёзы, это была какая-то тупая бессильная ярость. Ярость, направленная в никуда. Я перестала махать руками, но меня продолжало трясти.

Брат затолкал меня в угол дивана, задвинул подушкой, накрыл одеялом и принёс мне полстакана чего-то прозрачного.

— Не хочу пить!

— Это не вода, это водка. Пей, а то силой волью, — пообещал он.

Я с трудом проглотила жгучую жидкость, закашлялась в подушку.

Я не ела много часов. Алкоголь ударил в мозг по прямому проводу почти мгновенно. Голова поплыла, я расслабилась, и вот тогда потекли слёзы.

— Я не понимаю, откуда такое горе, систер? — расстроенно спросил Марек, присаживаясь рядом. — Будто гатрийцы не люди? Да такие же самые, не лучше и не хуже. Узоры на них, конечно, не выписаны, но и гениталии на лбу не растут. Что ты так разошлась?

— Марек, ты не понимаешь! Я — с изнанки! Я не могу быть гатрийкой! Я ненавижу их, всё у них ненавижу! Я поверхность ненавижу!!!

— Дурёха ты моя… — вздохнул Марек и погладил меня по голове, как маленькую. — Да отчего же?

— Мне там только больно делали, понимаешь?! Я десять лет мечтала сюда вернуться!.. Я здесь хочу быть! Я только здесь жить смогу! Я хочу тут залечь в какую-нибудь дыру, чтобы никто не трогал, просто пожить тихо, спокойно, год, два, никого не видеть!..

— Кирюш, так кто мешает-то? Ничего же не изменилось…

Но меня уже несло куда-то. Я хватала руки брата, которые пытались удержать меня на подушке и накрыть одеялом.

— Я хочу себе дело какое-нибудь найти! Нормальное! Обычное! Человеческое! — вопила я Мареку в лицо. — Я, наконец, замуж хочу! И ребёнка! Только здесь, а не там!!!

Марек тяжело вздохнул и покачал головой:

— Давай так сделаем. Ты сейчас поспи, а утром хорошенько подумай, где именно тебе лучше будет жить, какие документы тебе сделать. И всё станет, как ты хочешь. Никто тебя силой на поверхность не отправит. И никто, кроме нас с тобой, не знает про нас того, что я тебе рассказал. Записей о людях под прикрытием не ведётся. У нас есть доступ к полным гатрийским базам данных, ими и пользуемся. Своих записей не оставляем никогда, чтобы никто не мог отследить тех, кого мы прячем. Поэтому мы с тобой, систер, никогда не узнаем, кто мы на самом деле, кем были наши настоящие родители, почему маме пришлось бежать, и осталась ли у нас на поверхности какая-то родня. Мы этого не узнаем. Ты — девчонка с изнанки, и будешь жить так, как хочешь. А я… да считай меня, кем угодно, мне всё равно. Только знай, что я у тебя есть, и всё.

Я так вымоталась, что уже не могла даже с боку на бок повернуться.

— Я спать хочу, — пробормотала я. — Ты посиди со мной, Марек, ладно? Не уходи никуда…

— Да куда я уйду… — вздохнул он. — Вон, на стуле подремлю. Спи, девчонка с изнанки.

Я стояла у оконного стекла и смотрела на окна второго яруса напротив через платформу. Так вот ты какая, моя малая родина. Кто бы мог подумать… Тайная пещера в скале.

Открылась дверь, раздались шаги Марека. Рука брата мягко погладила меня по спине.

— Извини, пришлось убежать по делам. Ты как?

— Нормально. Я там у тебя заморозку последнюю сожрала.

— Ничего, я сегодня пополню запасы. Мне привезут.

— Как отправлять меня будешь? Отсюда? Или у вас тут и вертикальная шахта есть? Если что, могу прыгнуть, сберечь вам электричество.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Чего? — я повернулась к брату.

Он развёл руками:

— Ну… Снова туда возвращаться?

— Не только у бывшего наёмника Тайлера есть обязательства. У бывшей наёмницы Апрель их тоже хватает, и все они там, на поверхности. Так что снаряжай свою телегу. Поеду я… на родину.

Марат тяжело вздохнул.

— Не прощу себе, что решился тебя взбаламутить.

— Знаешь, бро, ты просто мне в следующий раз поменьше наливай. Ты здорово рисковал, я вам тут могла всю электронику заглушить, и пластины эти не помогли бы. А уж наговорить, того, что и в мыслях никогда не было, это я по пьяни могу, ещё как. Забудь всё, что я вчера орала. Вот просто — забудь!