Юрий Рытхэу - Интерконтинентальный мост

— Смотрите, не проспите! Рейсовый дирижабль уходит на Ненану в девять утра!

Проводив гостя, Мишель вернулась в комнату, уселась в кресло напротив Перси и протянула ему раскрытую лакированную коробочку.

Поколебавшись, Перси сказал:

— Потом…

Еще за завтраком Перси понял, что Мишель и Роберт не упустят его из виду. Внешне все было как нельзя лучше. Оба они обхаживали его, будто он и впрямь знаменитость. Перед посадкой на дирижабль несколько репортеров местной печати пытались взять интервью у Перси, фотографировали его у трапа.

Улыбаясь всем, пожимая руки, Перси, однако, помнил как бы мимоходом сказанное вчера Робертом Люсином: «Мы можем устроить все, даже выигрыш в Аляскинскую лотерею…»

Мишель выглядела как всегда прекрасно, несмотря на довольно бурно проведенную ночь. Она держала себя как настоящая леди в шубе из шкуры какого-то экзотического, явно не аляскинского зверя. Но, честно говоря, идти с ней рядом было приятно. Она часто наклонялась к Перси, всячески давая понять окружающим, что этот небрежно одетый эскимос близок к ней и она предпочитает его всем другим, в том числе и второму спутнику, человеку неопределенной национальности и неопределенного возраста.

Их посадили в первый класс, хотя лететь было совсем недалеко. Каюта находилась в носовой части гондолы, далеко от двигателей, и полет создавал полную иллюзию парения, бесшумного скольжения в вышине.

Машина летела низко, и это была воистину высота птичьего полета, с которой все на земле хорошо различалось: оттаивающие горные склоны, остатки снегового покрова, синий набухший лед на реках.

По расчетам Перси, Танана должна двинуться двадцать девятого апреля, во второй половине дня между тринадцатью и шестнадцатью часами. Чтобы быть совершенно уверенным, он покрыл своими ставками промежуток в пять часов — от двенадцати до семнадцати часов. Весь огромный корабль был заполнен азартными игроками, слетевшимися со всех концов мира. Резко выделялись несколько богатых мексиканцев, японцы и китайцы.

Перси неподвижно сидел в своем кресле, и со стороны казалось, что он погружен в созерцание прекрасных видов, сменяющихся один за другим в широком иллюминаторе каюты первого класса. Он был спокоен. Ни в одном, даже самом укромном уголке его души при всем старании никто не нашел бы ни единого облачка, ни даже малейшего намека на сомнение.

Он довольно равнодушно смотрел на землю, а мыслями своими уже был в Иналике, на родном острове Малый Диомид. Перси уже видел свой дом-студию. Сначала он выбрал себе место выше старой церквушки. Но зимой там много снегу, и порой местонахождение храма можно было угадать лишь по торчащему из сугроба кресту. Конечно, оттуда прекрасный вид, но в непогоду никуда не доберешься. Северный конец испорчен нависшим под проливом пролетом моста. Строиться даже в тени такого грандиозного сооружения, как Интерконтинентальный мост, Перси не хотел.

Оставалось только одно место: за отчим домом, на южном конце селения. Правда, это почти на мысу, на пути урагана. Но ведь ураган даже на Малом Диомиде не каждый день. Зато рядом с отцом, чуть на отшибе, и вид оттуда тоже прекрасен. Прежде всего, советский остров Ратманова оказывается как бы сдвинут в сторону, открывая морской простор. Здесь, если говорить строго географически, уже Тихий океан, а Ледовитый остается за пролетом Интерконтинентального моста.

В памяти у Перси крепко засел дом-мастерская уэленского художника Сейвутегина. Примерно такой и видел он свою студию. Перси предполагал жить и такой же жизнью, какой жили и будут жить иналикцы: ходить зимой на охоту на нерпу и лахтака, а летом — встанет гарпунером на носу отцовской байдары. А рисовать будет в свободное время, точно так же, как и его отец занимается резьбой по моржовой кости только после того, как переделает все дела. А может быть, еще удастся вернуть Френсис…

Вспомнив о ней, Перси не смог сдержать глубокого вздоха.

В соседнем кресле сидела Мишель Джексон. Да, она, конечно, очень эффектная женщина. Вчера, лежа в постели, она сказала, что согласилась бы стать его женой, пожелай он этого. В тех местах, откуда она родом и где живет Роберт Люсин, смешанные браки между европейцами и азиатами не являются чем-то выходящим из ряда вон. Но именно Мишель менее всего подходила для спутницы в той жизни, которую рисовал себе в воображении Перси Мылрок. Невозможно даже представить, чтобы она ждала его зимним вечером с ковшиком пресной воды у порога жилища, пока он тащит добычу на ремне, поднимаясь по крутому берегу острова. Или разделывала бы добычу, разрезая женским ножом с широким лезвием нерпичье брюхо, доставала оттуда внутренности. Или сучила бы нитки из звериных сухожилий, ибо только ими можно было сшивать кожи морских зверей, идущие на охотничью обувь. Правда, если верить Адаму Майне, именно такой женой была Линн Чамберс. Но она сама стремилась к такой жизни, изучала ее. А потом это было очень давно. А Мишель, похоже, даже и не думает жить на Малом Диомиде. Во всяком случае, говоря о замужестве, она предполагала жить с Перси где-то там, где выходит «Тихоокеанский вестник» и где на смешанные браки не обращают внимания…

Показался городок Ненана, и пилот дирижабля сделал довольно широкий круг, чтобы показать панораму реки Танана, покрытой блестящей, обесснеженной поверхностью синего льда, поверх которой уже кое-где струилась вода. Как раз напротив здания мэрии в лед был вморожен столб, на котором гордо развевался флаг штата Аляска, украшенный семью золотыми звездочками, повторяющими очертания созвездия Большой Медведицы. Этот столб соединен электрическим проводом со специальными часами в мэрии, которые, в свою очередь, включают сирену, когда лед в реке продвинется не менее чем на десять футов.

— Господа! — послышался голос стюардессы. — Отсюда, с этой высоты вы можете убедиться в том, что наша Танана готова представить вам величайшее в Арктике и на Аляске зрелище. Здесь вы играете не с бездушной машиной или с взволнованным человеком, а с самой Природой. И тот, кто получит выигрыш, который в этом году составляет восемьсот тридцать девять тысяч долларов, станет не только богаче именно на эту сумму, а навсегда войдет в историю нашего знаменитого штата… Наша лотерея отличается от всех других тем, что здесь полностью исключается какое-либо мошенничество, ибо Природа этого еще не умеет… Во всяком случае, Природа Арктики. Итак, господа, наш дирижабль идет на снижение. От имени «Аляскан Эрлайнз» желаю вам приятного времяпрепровождения в городе Ненана и каждому из вас — выигрыша!

Заказанные заранее номера ждали в местной гостинице, где служители, видимо, уже знали, что Перси Мылрок является одним из самых состоятельных участников лотереи.