Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

— Вы музыкант?— поинтересовался он у водителя.

— Нет, инженер. Руковожу технической частью на строительстве двух заводов на юге. Теперь пора с недельку и дома побывать.

В ходе дальнейшего разговора он с увлечением рассказывал Алексею, как на этих заводах с помощью биотехнологий нужные и ценные продукты будет вырабатываться силами природы.

— Представляете - там, где раньше требовалось создавать сверхдорогую линию со сложнейшими настройками, теперь всю работу выполняют ферменты и микроорганизмы. Наша задача - лишь обеспечить поддержание для них комфортных условий, а затем выделить и очистить нужные вещества. А продуктов можем производить сколь угодно много: например, сегодня выпускаем кормовые аминокислоты, завтра - биопластик, послезавтра, если требуется рынку,- сможем выдать изопрен для шинной промышленности, и так далее. Можем на любом клочке земли, лишь бы он освещался солнцем, производить биотопливо ничуть не хуже и не дороже, чем нефть. При этом рабочий на таком производстве из мелкой сошки постепенно вырастает до уровня инженера и даже хозяина.

— Рабочий, вырастающий до хозяина,— заметил Алексей,— идеал прекрасный, однако кто из хозяев разрешит его осуществить?

— А у них не останется выбора!— рассмеялся инженер.— Новые технологии тем и интересны, что главная ценность в них - не станки и прочее “железо”, являющееся капиталом, а знания. В перспективе хозяин будет получать за купленные на свои деньги “железо” и заводские корпуса лишь скромную регулярную плату, подобно плате за воду или электричество.

Оценив серьёзность своего собеседника, Алексей решил поделиться с ним идеей самодостаточной фермы, которую вынашивал и мечтал воплотить в Альмадоне незабвенный Петрович. Инженер внимательно выслушал и ответил, что идея, в принципе, правильная, однако традиционное сельское хозяйство, на его взгляд, остаётся слишком малоэффективным и зависимым от человеческих усилий.

— Нужны такие новые технологии, при которых девять десятых всей работы за человека будет делать природа, а задача человека - лишь довезти продукт до прилавка или стола повара.

— А не возникнет ли проблем от переизбытка свободного времени?— памятуя о предыдущем разговоре, задал вопрос Алексей.

— При старых технологиях - обязательно возникнет, при современных же - нет. А ещё придёт пора, когда технологии, обеспечивающие производство материальных благ и энергии, сольются с технологиями постижения вселенной. В этом случае всё время человека сделается чистым творчеством. И нам даже трудно вообразить, как тогда изменится мир. Кстати - пока что мир изменяется отнюдь не в лучшую сторону, и знаете почему?

— Догадываюсь. Но ведь вы, задавая мне этот вопрос, наверняка держите в голове что-то своё?

— Правильно. Мне всегда в дороге страшно хочется поесть, и раньше, когда я начинал свои путешествия, вдоль трассы была масса всевозможных забегаловок - с виду неказистых, но с отменной домашней кухней. Хозяева и повара словно соревновались друг с другом, у кого гуляш вкуснее или харчо наваристей.

— А теперь?

— Теперь? Теперь у всех одинаковые супы из порошка. Хозяева забегаловок помечтали - и быстро поняли, что выгоднее не выделываться, а варить порошок. Ведь те немногие, кому нужны деликатесы,- потерпят до московских ресторанов…

Инженеру требовалось по пути заехать к родственникам в Тулу, о чём он честно предупредил Алексея, предложив подождать его несколько часов в одном из придорожных кафе, которые только что в прах раскритиковал. Алексей поблагодарил, однако предпочёл, не теряя времени, двигаться далее самостоятельно. Как подсказывала карта, изученная им в пути, отсюда по кольцевым шоссе добираться до места назначения было совсем несложно.

Дорога до Ржева выдалась мирной и удачной. Подаренные уральским предпринимателем пятнадцать тысяч создавали ощущение надёжности, а спокойная осенняя погода с неярким солнцем, бьющим сквозь полупрозрачную небесную пелену, дарила умиротворённый взгляд на всё, что происходило и будет происходить. Из окон многочисленных попуток, водители которых, словно сговорившись, не брали с него денег, Алексей задумчиво глядел на отдыхающие после долгого жаркого лета бесконечные просторы полей и лугов, через приоткрытое окно вдыхая полной грудью идущий от них запах прелой стерни, или наслаждался влажными объятиями лесных урочищ, в которые, словно стрела, врезалось чёрное остриё дороги, выжимая из мхов и елей пряные ароматы мокрой коры и отходящих грибов.

Никогда прежде Алексей не прикасался так обильно, полно и близко к нестоличной, негородской России, не поражался подобно тому, как сейчас, протяжённости её пространств и высоте её неба, не впитывал с щемящей сердечной тоской её тихую вековую грусть. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что всё происходящее с ним — фантастическая сказка, поскольку этот бескрайний простор и разлившаяся поверх него тишина слишком невероятны для всепроникающего современного мира. А всепроникающий мир отныне напоминал о себе почему-то не взрывами в Москве и Альмадоне, а странной и столь же невероятной последовательностью разговоров последних двух дней, в которых почти все подряд его собеседники пытались так или иначе размышлять о будущем.

Кто знает - быть может, это и была настоящая святая Русь, открывшаяся с неожиданной стороны?

Поздним вечером, добравшись через Калугу и Юхнов до Вязьмы и решив поужинать в небогатом придорожном кафе, Алексей обратил внимание, что глаза подавальщицы полны слёз. Узнав, что причиной является тяжёлая болезнь дочери, на лечение которой у женщины совершенно нет денег,- он отдал ей, расплачиваясь по копеечному счёту за суп и тарелку жареной картошки, все свои пятнадцать тысяч, пожелав терпения и счастья.

При кафе имелся вагончик, в котором можно было остановиться на ночлег, но в этом случае из пятнадцати тысяч у подавальщицы осталось бы меньше денег для больной дочери, к тому же из чувства благодарности она могла сама потратиться на него - чего совершенно не хотелось. Поэтому Алексей, не сумев по-быстрому поймать попутку, поспешил отсюда уйти и был вынужден ночевать в лесу, соорудив на сухом пригорке подобие шалаша из берёзовой поросли и еловых лап.

Ночью резко похолодало, и утром все лесные лужи оказались стянуты плотной коркой прозрачного льда, в котором, как живые, застыли незадачливые насекомые. Трасса была пустынной, пролетающие мимо редкие автомашины растворялись в морозном тумане, словно в пустоте. Лишь спустя несколько часов, успев прошагать километров пятнадцать, Алексею удалось остановить молоковоз, следовавший до Сычёвки - городка, название которого он помнил ещё из фронтовых диспозиций. Сойдя в Сычёвке и проходя мимо железнодорожной станции, Алексей услышал объявление о скором оправлении пригородного “дизеля” на Ржев. Быстро оценив обстановку, он без билета проник в вагон “дизеля” и благополучно добрался на нём до нужного разъезда. Отсюда до охотничьей базы, где они проживали летом, оставалось несколько километров через лес.